Алла Арбенина - Привет от Вещего Олега

— 12-я линия Васильевского острова, дом 39,— прочитала я на конверте. — Только квартиры нет, но на Ваське дома небольшие, легко будет проверить. — Я осторожно посмотрела на своих собеседников, ожидая громов и молний на свою голову.

— Можете не проверять, — вдруг сказала Лизка, виновная в той же степени, что и я: письмо-то валялось в ее кармане!

Все воззрились на нее, даже оставив уже почти вскрытый конверт.

— Просто там располагается родильный дом, — продолжала она. — Я точно знаю, я там дочь рожала.

Это известие всех озадачило: стало быть, неизвестная женщина писала Олегу из роддома? А как же штамп волховской почты? История постепенно приобретала черты мелодраматического сериала — женщины, дети, родильные дома, загадочные письма… Вскрыв конверт, мы прочли всего несколько фраз: « Милый, люблю навсегда. Боюсь своей любви и боюсь всякого, кто посягнет на нее. Не отдам тебя никому. Навсегда твоя Айшет ».

Книжечку со всем содержимым, как и письмо Айшет, приобщили к материалам дела. На всякий случай я попросила Соню разузнать побольше о случае, газетное описание которого Олег так бережно хранил — интересно, почему? Стало быть, Олег тоже что-то заподозрил, как и мы с Лизкой, и если для нас приближение к истине вылилось в неприятный инцидент с ватником в дымоходе, то для него финал оказался поистине трагическим? Жутковатая дрожь пробрала меня при мысли о том, с каким противником мы имеем дело. Думая о его методах, я начинала побаиваться, как бы не обнаружить в одно прекрасное утро тарантула в своей косметичке или яд кураре в геле для душа…

Начинающим сыщикам вынесли благодарность за помощь, но тут же сделали строгое внушение о недопустимости несанкционированного вмешательства в расследование особо тяжких преступлений и сокрытия важных для следствия улик.

— Спиридонов, тебе четырнадцать есть? Есть, — нравоучительно произнес Валентин Викторович, сурово глядя на Рому. — Значит, к уголовной ответственности тебя уже вполне можно привлекать.

— За что?! — Оторопел парнишка.

— За создание помех следствию, есть такая статья в Уголовном кодексе, не читал? Вижу, что не читал. Но незнание закона не освобождает от ответственности, слышал ведь?

— Угу, — потупился Рома.

— А у тебя еще целых два отягчающих обстоятельства, — генерал прохаживался по комнате в доме Нади, заложив руки за спину. — Во-первых, ты сотрудник. Пусть и без пяти минут. А во-вторых, мы имеем налицо вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. — Он выразительно посмотрел на парня.

— Как это? — Кадет вытаращил глаза в ужасе. — Каких еще несовершеннолетних, Валентин Викторович?!

Мне было и жалко бедного Рому, и в то же время смешно: генерал отчитывал его так серьезно, будто собирался сразу же после беседы отправить в «малолетку», сиречь воспитательную колонию для тех самых несовершеннолетних. А начальник неумолимо продолжал его прорабатывать:

— А таких несовершеннолетних, Спиридонов! Ведь Миле — он кивнул на мою сестрицу, прижавшуюся в углу и непривычно притихшую — нет еще восемнадцати, стало быть, она кто? Несовершеннолетняя! Так что придется применить к тебе меры дисциплинарного воздействия как минимум… — Он притворно вздохнул и отвернулся, пряча улыбку.

— Валентин Викторович, я больше не буду, честное слово! Только вы меня из корпуса не выгоняйте! — Горячо заговорил Рома. — Я вам пленку эту отдам, прямо сейчас! Она же у Милы спрятана! — Он умоляюще посмотрел на свою сообщницу.

Мила, явно разочарованная его безоговорочной и столь быстрой капитуляцией, поднялась и, осуждающе встряхнув косичками, вышла из помещения. Она вернулась через несколько минут и молча протянула генералу диктофон.

— Господи, а это у вас откуда? — Изумилась я. — Только не говори, что это часть твоего постоянного багажа, без которой ты не представляешь себе путешествия!

— Мне это Гена купил в Волхове, — пробурчала Мила. — Я ему денег дала и объяснила, что мне нужно, он и привез.

Стало быть, это входило в планы их оперативно-розыскных мероприятий! Час от часу не легче! Я собралась уже присоединиться к Валентину Викторовичу, но Ванька опередил меня, сказав с усмешкой:

— Мила, если у тебя еще что-то есть, там, спецсредства какие-нибудь, явки, пароли, вещественные доказательства или, не приведи Господь, задержанные в каком-нибудь сарае сидят, лучше сразу предъяви официальному следствию, тебе ведь тоже есть четырнадцать!