Светлана Борминская - Клубника в горьком шоколаде

— А чего мы забыла в Париже? — уже с порога обернулась Ирина.

— А почему б нам не съездить в Париж?.. На неделю съездим, — упрямо повторила Байкалова. — Посетим Международный салон изящных искусств, раз. И развеемся, два…

Ирина кивнула, крепко держась за дверной косяк, потом вспомнила…

— А виза?

— Неси паспорт! Я позвоню Д… — пообещала Байкалова.

— А кто это?

— Не, — Полина задумалась и через минуту закончила: — важно!..

Над Бельгией в самолет попала молния, и его тряхнуло. Пассажирки хором ахнули, а где-то в хвосте самолёта заплакал ребёнок.

— Боишься? — Байкалова повернулась к побледневшей Ирине.

Ирина, не попадая зубом на зуб, кивнула.

— А я нет, — Полина Байкалова закрыла глаза и проворчала: — Завтра увижусь с Делоном, надо увязать середину сценария фильма с его продюсером. Знаешь, Ир, когда я вижу по ТВ его потрёпанное лицо, то просто до ужаса начинаю бояться старости.

— Почему? — Ирина отыскала усталые глаза писательницы. — Вы ведь моложе Делона.

— Мне уже сорок семь, — Байкалова осторожно потрогала кожу на щеках. — Я боюсь, что мои щеки обвиснут до полу, Ир…

— Вы хорошо выглядите, — слегка покривила душой Ирина.

— Морщины… Трещины усталости на моем лице. Когда, скажи, ты будешь звать меня на ты?.. Кстати, ты уже была в Париже?

— Конечно, нет. Зато я была в Шотландии в прошлом году, — Ирина посмотрела в иллюминатор на тучи.

— А я, закончив роман, всегда уезжаю, куда глаза глядят! Опустошение охватывает меня и никуда от него не деться, — Байкалова сидела, съёжившись, по её бледному лицу было видно, что она истощена морально и физически.

— Полина, а вы догадываетесь, кто прислал вам тот конверт с компроматом на вас? — неожиданно спросила Ирина. — Что хотели от вас, прислав эти снимки?

— Не думаю, что это его жена, наоборот, вот если б его жене прислали этот конверт, то тогда было бы много визгу, — злорадно пробормотала писательница, нервно смяв пластиковый стаканчик из-под кофе. — Ты меня своими вопросами поставила в тупик… Между прочим, — Байкалова значительно помолчала, — я была его женой!

— Вы были женой Золотого? — подскочила Ирина. — Он же узнаваемый, как Жириновский… Подождите, но почему про вас нет ни слова в его биографии?

— Много лет назад я вышла замуж за бедного студента Сашулю Золотого и прожила с ним ровно три года в общежитии на улице Цандера, — Полина Байкалова, откинувшись в кресле, закрыла глаза.

Самолёт снижался… Ирина посмотрела в иллюминатор на серые крыши Парижа и у неё закружилась голова.

— Почему же вы развелись?.. Как можно было отпустить от себя такого мужчину? — вырвалось у неё.

— У нас не было детей, а моя лучшая подруга взяла и забеременела от Сашули, — Байкалова вытащила из сумочки пудреницу и, уморительно морщась, начала пудрить нос. — Ну, что, почти прилетели?

— И вы его выгнали и сменили фамилию? — догадалась Ирина.

— Ну да, я была молодая и глупая, поэтому выставила его чемодан с одной рубашкой из нашей комнаты в общежитии, — покраснев, буркнула писательница. — А фамилию взяла бабушкину… Кстати, ты модница, Ир?

— А что, разве не видно? — удивилась Ирина — на ней был джинсовый костюм с блёстками, купленный еще в Томске.

— Не очень… Тебе бы приодеться, — Байкалова оценивающе взглянула на неё.

— Приодеться можно и в Москве, — Ирина оборвала нитку с рукава. — У меня просто не было времени и лишних денег, чтобы сходить в магазин.

— Я предпочитаю одеваться за границей, там и выбор больше и купить можно дешевле, — Байкалова вытянула ногу и показала туфлю. — Диор… За смешные деньги, между прочим!..

Ирина вздохнула и отвернулась. «Я хотела бы быть француженкой, — мрачно подумала она. — Чтобы душиться в парфюмерных магазинах всеми пробниками сразу!»

Следователь межрайонной прокуратуры Лев Рогаткин сидел в кабинете и смотрел в окно. В Москве шел затяжной дождь… Мокрые разводы на стекле и стонущие под ветром деревья ещё больше подчёркивали тепло и уют небольшого кабинета в старом здании прокуратуры. Рогаткин зевнул и потянулся к папке, на которой красным фломастером было написано всего одно слово, зато какое: «МАНЬЯК».

Рогаткин открыл папку и прочел список из шести фамилий. Все граждане были отравлены около года назад в московских ресторанах. Кому понадобилось травить уважаемых людей предпенсионного возраста весьма редким ядом растительного происхождения в том году выяснить так и не удалось.