Кэтрин Пейдж - Тело в плюще

— Я решила, что хочу закончить с отличием, — объявила Прин, входя — без стука — в комнату Феб. До недавнего времени эта ее привычка Феб не раздражала. В прошлом году ее это даже радовало, радовала близость к Прин.

— Чудесно. Но тебе нужно представить тему дипломной. Последний срок, по-моему, пятница.

— Вот именно. Поэтому и вспомнила. Несколько страничек на латыни… через пару лет о них никто и не вспомнит, но мне они могут помочь получить работу в галерее. — Прин уже нацелилась на одну из модных галерей в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. — Пусть думают, что я красивая и жутко умная.

— Так оно и есть, — не стала перечить Феб. — Тебя с удовольствием примут в любом музее.

— Я подумала… может быть, что-то насчет дизайна двадцатого века. Тебе не придется закапываться в незнакомую тему.

— Что? — Феб оторвалась от конспектов по психологии — зачет уже завтра — и повернулась к подруге. — О, нет, Прин. Только не сейчас. Хочешь написать дипломную, поработай сама. Не говоря уже об этической стороне дела, у меня просто нет времени. Я начала еще прошлой весной. Как и большинство. Это же огромная работа.

Прин ничего не сказала, но опустилась на кровать и откинулась на подушку.

— Я серьезно. Это же не доклад какой-нибудь. Это дипломная работа. Исследование. Нас запросто выставят из колледжа, если поймают.

Тирада осталась без ответа. Прин закурила сигарету и выпустила в воздух колечко дыма.

— Послушай, я помогу составить план, подготовить литературу. Но не больше. Может быть, поддержу шоколадным сандеем, — добавила она, надеясь смягчить отказ и рассеять мрачное настроение Прин. Дымовые кольца и бесстрастное выражение на ее лице никогда не были добрым знаком.

— Думаю, ты кое о чем забыла, — негромко сказала Прин.

— Что? — Феб прекрасно знала, о чем речь, но решила не подавать виду.

— Некий инцидент.

Три с лишним года в Пелэме обрушились вдруг на Феб. Она почувствовала, что задыхается, как будто кто-то высосал из нее весь воздух, и легкие сморщились, как проколотые воздушные шарики. Вся их дружба, так называемая дружба, вела к этому моменту, моменту, когда Прин попросит сделать что-то абсолютно невозможное, моменту, который Прин планировала с самого начала. Необязательно к просьбе написать дипломную, но к чему-то подобному. Все другие случаи были репетицией, и Феб исполнила свою роль идеально, вошла в нее настолько полно, что потеряла себя. И теперь ей ничего не оставалось, как играть до конца.

— Вдохни поглубже, — услышала она издалека. — Черт, вот, дыши в это.

Прин схватила бумажный пакет и прикладывала его ко рту и носу Феб. Помогло.

Феб отстранила пакет и встала.

— Нет. Извини, но я не могу это сделать. — Она была удивительно спокойна и уверенно себя контролировала. Новая Феб. Феб-феникс, возродившаяся из пепла прежней Феб. Прин ничего никому не скажет, потому что тогда вскроется неприятный для нее факт незаконного использования машины. К тому же, если дело дойдет до разбирательства, ей ничего не доказать без свидетелей. Нет, так Прин никогда рисковать не станет. Она всегда должна быть уверена в победе.

Она и была уверена.

Прин стряхнула пепел на подоконник.

— Знаешь, я приняла некоторые меры предосторожности. Пит сфотографировал машину и снял с бампера образцы собачьей шерсти. Я описала, как все было. Документы у него в сейфе.

Феб не собиралась сдаваться. Она не поддастся шантажу, а в том, что это шантаж, сомнений уже не оставалось. Ужас и ненависть к той, что сидела перед ней, проникли во все клеточки ее существа, вытеснив мельчайшие молекулы обожания.

— Ты не сможешь доказать, что я была за рулем.

— А ты не помнишь, что говорила в гараже у Пита? Боюсь, дорогуша, ты вела себя немного несдержанно. «Я убийца! О, Боже, я убила пса!» Я запомнила эти слова, и Пит тоже. Мы с ним недавно как раз предавались воспоминаниям. Мне никогда не нравился новый цвет — серебристый, впрочем, тоже, — и его брат перекрасит ее для меня к выпускному в ярко-красный. Будет очень неприятно, если профессор Шоу вдруг узнает, что в гибели его собачки виновата студентка старшего курса Пелэма.

Феб мысленно прокрутила сцену в гараже, разыгравшуюся в ту дождливую ночь. Все лето она старалась не думать о случившемся, все лето работала с детьми из бедных семей в центре социальной помощи и даже отказалась от предложенной родителями поездки в Европу. Она понесла наказание. Но этим дело не закончилось, и теперь платить придется до конца жизни. Феб поняла, что проиграла.