Дарья Телегина - Душные бандиты

— Да… — как-то неуверенно сказала Мария Даниловна.

— Да — «да» или да — «нет»? — заметил ее колебания Петруха.

— Да — «не знаю», — призналась гостья.

— В каком смысле?

— Ну… было несколько звонков по телефону… Мне так надоел ваш автоответчик!

— И? — поднял одну бровь Петруха.

— И я сняла трубку… только раз! Ничего, а? — с надеждой спросила пенсионерка Сухова.

— Совсем ничего! — хмыкнул Алексеев. — Допустим, звонила бы моя будущая теща… А тут вы своим томным голосом: «Хэллоу»… Что она должна подумать?

— Какой ужас! — тихо произнесла гостья. — Нет! Вам повезло! Она не звонила!

— Кто же тогда?

— Не знаю. Не то шутники какие-то, не то социологический опрос… Я не совсем поняла…

— Поконкретнее, пожалуйста!

— Ну… В общем, позвонили, завели разговор насчет выборов…

— Ага! Тут-то вы и сели на своего любимого конька! — улыбнулся Алексеев. — Про Любителей пива рассказали?

— Было дело… — тихо призналась пенсионерка Сухова.

— Вот так-то и рождаются слухи о пьянстве работников правоохранительных органов! — засмеялся опер.

— Слухи? — ехидно переспросила Мария Даниловна.

— Ну, короче! Что дальше?

— А дальше человек на другом конце провода вдруг заявляет: имейте, мол, в виду, что девятнадцатого декабря мы всех вас к стенке поставим!

— Девятнадцатого? — наморщил лоб Алексеев. — Почему — девятнадцатого? Выборы же семнадцатого?

— Ну-ну, — усмехнулась собеседница. — Вот и я что-то в этом роде сказала. А там вдруг раздается зычный гогот… Отсмеявшись, человек сообщает, что все это — не более чем тест на стереотип мышления! Оказывается, практически все люди тотчас же удивляются, почему именно «девятнадцатого»! И ни один не спросит: «Почему, за что — к стенке?»! Представляете? Вот до чего нас довели!

— Не знаю, до чего они — нас, а вот вы меня сейчас точно доведете! — сердито сообщил Петруха. — Переходим к делу. Ладан я купил, свечки… — Он потянулся к шкафу, вынул несколько толстых восковых свечей и бережно завернул их в бумагу.

— Разве это все?

— Нет, сейчас! — Хозяин быстро сновал по комнате, упаковывая сумку. — Телевизор выключите, — напомнил он гостье, продолжающей праздно сидеть в кресле.

— Ну, теперь все! — довольно вздохнул он, застегнув сумку.

Раздался телефонный звонок. Мария Даниловна дернулась было к аппарату, но хозяин сердито остановил ее:

— Мало вам?

— Нет, нет, Петруша, что вы! Я больше не буду…

— Сейчас автоответчик подключится, а нас уже все равно, считайте, что и нет! — сказал Алексеев.

Он помог гостье надеть пальто, откусил большой кусок от буханки хлеба и задумчиво произнес:

— Уж полночь близится… Хотим мы того или нет…

— Пора! — решительно кивнула Сухова.

— Господи, благослови! — перекрестился Алексеев, и заговорщики отправились на задание…

— Вы не устали? Может быть, я хоть дипломат понесу? — с трудом поспевая за быстро шагающим опером, предложила пенсионерка Сухова.

— «Хоть!» — хмыкнул тот. — Да я вам и сумку, в которой ничего особенного нет, и ту не поручу!

Мария Даниловна обиженно засопела.

— Да нет, поймите меня правильно! — пошел на попятную Алексеев. — Просто мне не тяжело, а вам зачем перетруждаться?

— Логично, — ответила Сухова, оставшись при своей обиде.

Они подошли к подъезду. Петруха бросил взгляд на окна последнего этажа. В квартире было темно.

— А вдруг никого нет? Вдруг он ушел? — обеспокоенно спросила Мария Даниловна.

— Ручаться на сто процентов не могу, — сказал опер, — но попробовать все же стоит. Да и на этаже мы сможем кое-что узнать…

— Что же?

— Всему свое время! — назидательно прошептал Петруха.

Молча они поднялись по окутанной тишиной лестнице, наполненной неприятными затхлыми запахами.

— Кажется, пришли! — тихо сказал Петруха.

Мария Даниловна в недоумении уставилась на дверь нужной им квартиры. На ней висела криво прикрепленная полоска бумаги с лиловым, размытым по краям штампом.

— Что это? — изумленно спросила она.

— Это? — спокойно ответил Алексеев и, наклонившись, внимательно рассмотрел бумажку. — Все в порядке. Он дома и один!

— Откуда вы знаете? — не поверила Сухова.

— Ну как же! Уходя, я налепил вот это, — небрежным движением Петруха отодрал полоску. — Так, на всякий случай. Если бы она оказалась порванной, это могло бы означать, что Толик ушел совсем; ушел и вернулся; появился, наконец, сосед; пришел кто-то из гостей… Да мало ли что! Но я рискнул — зато теперь мы наверняка знаем, что квартиру он не покидал!