Максим Шахов - Боец особого назначения

Тяжко пришлось первым бойцам с организованной преступностью. Их бросили на войну с матерыми бандитами практически безоружными. Многие не выдержали, сломались и ушли. Те, кто остался, ожесточились…

И пошли в ход незаконные методы. Как Шарапов сажал Кирпича, так и «шаболовские» сажали «солнцевских», «орехово-зуевских» и других. Откуда ни возьмись у задержанных оказывались «чеки» с героином и боевые патроны. Или даже «стволы». И один за другим стали приземляться братки на нары. И только тогда поняли, что «шаболовские» – это всерьез и надолго, зря смеялись…

Не только братки поняли это, но и бизнесмены с банкирами. И выстроилась на Шаболовку очередь спонсоров – такую «крышу» мечтал заиметь каждый. И появилось у «шаболовских» все – тачки не хуже бандитских, новейшее оборудование и деньги, большие деньги…

И снова многие не выдержали. И среди них – Клим. Искушение оказалось слишком велико. И завел себе Клим крутую тачку. Потом поменял свою «хрущевку» на четырехкомнатные хоромы в центре. И пошло-поехало…

Зажил Клим что «новый русский» – круто, с размахом. Дорогие рестораны, ночные клубы, заграничные курорты… Благо, давалось все легко. Старый знакомый Рваный теперь ворочал миллионами и щедро отслюнявливал «зелень» Климу. А требовалось от того всего ничего – следить, чтобы над Рваным не сгустились тучи, и вовремя их разгонять…

Так бы и катался Клим как сыр в масле, но слишком уж заметной фигурой стал Рваный. И попал в разработку – совершенно секретную, о которой было известно только руководству. И вскоре материалы на Рваного легли на стол начальства Клима. Толковые были материалы – с фотками, записями бесед уголовного авторитета и с полным раскладом на Клима…

Окажись Клим обычным ментом, наверняка пришлось бы ему париться на нарах. Но он был «шаболовским», своим. И под пули бандитские не раз ходил, и товарищей собой прикрывал…

И приняло начальство соломоново решение – Клима «ушли» по собственному желанию в связи с состоянием здоровья, а Рваного «закатали» по полной программе – на восемь лет. Так и лишился Клим в одночасье и любимой работы, и кормушки.

Сперва, по русскому обычаю, крепко запил. Потом решил организовать свой бизнес, благо, связи остались везде. Но быстро прогорел, потому что оказалось, что оперативная хватка – это одно, а предпринимательская – совсем другое. Не дал бог Климу таланта коммерсанта – и все.

И пришлось ему, чтоб рассчитаться с долгами, и тачку свою продать, и хоромы в центре. Хреново пришлось Климу, даже стреляться думал… Но тут на него вышел человек Миши Бродского. О том, кто это, Клим не имел ни малейшего представления. Зато Миша о нем знал все. Поэтому и пригласил на работу в качестве консультанта по безопасности.

Клим согласился и не прогадал. Впрочем, как и Бродский. Свою немаленькую зарплату Клим отрабатывал с лихвой. С его связями и деньгами Бродского решить любую проблему было проще простого. Хоть зарвавшегося уголовного авторитета на место поставить, хоть с представителями правоохранительных органов договориться…

Иногда, правда, попадались непонятливые, и тогда Клим приходил к Бродскому лично. Они запирались и долго беседовали. А дня через два кого-нибудь убивали. Или кто-то пропадал без вести. И такое случалось, хотя и редко…

Но в последнее время работы для Клима практически не было. Россия постепенно «устаканилась». Бандиты много чего переняли от коммерсантов, коммерсанты – от бандитов, а сотрудники правоохранительных органов – от тех и других. Беспредельщиков постреляли, все было уже поделено и вопросы старались решать путем переговоров. И начала отходить в прошлое эпоха великих криминальных войн. И об их былом размахе напоминали только участки на кладбище, густо утыканные памятниками «От братвы». И Клим, официально числившийся начальником службы охраны теннисного клуба, откровенно заскучал…

Когда-то давно, только оставив «Альфу» и перейдя в Управление по борьбе с терроризмом, Логинов думал, что никогда не сможет стать кабинетным работником. Но годы работы сделали свое.

Виктор по-прежнему был легок на подъем и мог сутками без устали «топтать землю» в поисках малейшей зацепки. А мог и безвылазно просидеть в кабинете два-три дня – если нужно было обработать большой объем информации и выудить из кипы собранных материалов ту же самую микроскопическую зацепку.

И это его не тяготило. Наоборот, он не замечал времени и испытывал тот же азарт, что и при реальной погоне. В этом и заключалась прелесть его трижды проклятой работы. Работы, которая рвала сердце на куски и не оставляла шансов на личную жизнь…