Максим Шахов - Боец особого назначения

Директор Нового кладбища – пожилой еврей – по такому случаю лично встретил машину у ворот. Пожав прибывшим руки, он суетливо повернулся к калитке:

– Прошу! Вон туда, в боковую аллею… Я, честно говоря, там давно не был, сейчас сверюсь со схемой…

По дороге директор на всякий случай пожаловался:

– Финансирования жутко не хватает… Даже на самое необходимое. Я бы и рад организовать уход за могилами участников войны, но где взять средства? Конечно, могилу Евсеева мы теперь в порядок приведем. Обязательно. Изыщем возможность… Мне просто не сообщили, что он такой герой…

Наконец впереди показался нужный участок. Директор еще раз сверился со своей схемой и сказал:

– «16-а»… Так… Ага. Вон она…

Логинов молча отстранил директора и приблизился к могиле первым. Ничего особенного в ней не было. Простенький металлический крест с табличкой и прямоугольник просевшей земли…

Только вот могила была аккуратно прибрана – совсем недавно. Трава была вырвана, у креста стояла рюмка со свежим огарком. Логинов нахмурился, сделал еще один шаг и вдруг резко остановился:

– Стоп!

Тараскин налетел на него сзади и удивленно спросил:

– Что?..

– Кажется, мне бандероль, – вздохнул Логинов и потянулся за сигаретой.

Тараскин проследил за его взглядом и невольно вздрогнул:

– Ни хрена себе!..

У металлического креста, присыпанная снизу землей, стояла небольшая картонка. На ней жирными буквами было выведено: «ПОДПОЛКОВНИКУ ЛОГИНОВУ. ЛИЧНО В РУКИ».

На несколько секунд Тараскин застыл в удивлении, потом подался к могиле:

– А ну-ка, а ну-ка…

– Назад! – тут же крикнул Логинов, хватая его за рукав.

– Что?.. – снова удивился Тараскин.

– У вас что, «киндерсюрпризов» не бывает?

– Нет… А что это вообще такое?

– Счастливые люди, – оглянулся на Горова с Аникеевым Логинов. – Себе, что ли, в территориалы податься?.. В общем, так, майор. Сперва поднимай ментов, пусть выставят тут оцепление. А потом связывайся с областью, скажи, что нам срочно нужны взрывотехники! И пусть не чешутся, чтоб успеть до темноты…

– Так вы думаете, эта картонка заминирована? – нахмурился Тараскин, вытаскивая телефон.

– Разбираться, заминирована она или нет, дело взрывотехников. Но что к этой картонке присобачена хитрая проволока, я тебе гарантирую. Слава богу, не первый год замужем…

Логинов оказался прав – к картонке была прикручена тонкая проволока. Она уходила в землю. Собака, предварительно обнюхавшая могилу, на взрывчатку, правда, не среагировала.

Но это, конечно, еще ни о чем не говорило. Прибывший из области взрывотехник ФСБ осторожно, миллиметр за миллиметром, освободил проволоку от земли. И наконец добрался до того, к чему был прикручен ее второй конец. Это было несколько обычных листов бумаги, завернутых в обычный пластиковый пакет…

Все это добро минер с максимальными мерами предосторожности извлек из земли и так же осторожно обследовал на наличие взрывчатых веществ. Наконец от могилы Константина Евсеева донесся его крик:

– Порядок, товарищ подполковник! Отбой!

– Ну, что тут? – спросил Логинов, быстро подойдя к могиле.

– Письмо вроде как вам, – пожал плечами минер. – А еще говорят, что полковникам никто не пишет… По моей части все чисто. А вот на ОВ не мешало бы проверить, мало ли что… Сейчас шутников хватает. Кто штаммы сибирской язвы рассылает, кто бубонную чуму…

– У вас, что ли? – удивился Логинов.

– Зачем у нас? – пожал плечами взрывотехник. – Вообще – в мире. По телевизору показывают…

– А-а, понятно, – сказал Виктор и смело взял в руки листы. – Боюсь, что тут немного другой случай… Спасибо вам, можете сворачиваться…

Самолет резко задрал нос и устремился в темное небо. Огни взлетной полосы исчезли за иллюминатором, вместо них во всей своей ночной красе предстал Егорьевск. Но Логинов, сидевший у иллюминатора, не видел всего этого…

Письмо, оставленное на могиле, не выходило у него из головы. Он снова перенесся в Чечню девяносто седьмого года… Туда, где капли холодного дождя хлестали по баракам охраны, по «колючке», по крышам «волчьих ям», в которых содержали провинившихся узников. Туда, где над концлагерем имени Джохара Дудаева вставал тоскливый рассвет.

Так повелось, что каждый диктатор обязательно пытается увековечить свое имя какой-нибудь великой стройкой. Наверное, от осознания того, что власть им узурпирована, и от шаткости своего положения. Джохар Дудаев – летчик стратегической авиации, свои лучшие годы провел в провинциальной Полтаве.