Максим Шахов - Боец особого назначения

– Быстро села! – наклонился в салон Степан. – И рот закрой, а то новый фингал поставлю – месяц не сойдет!

Такое обращение Фроська понимала и тут же успокоилась. Тараскин подозрительно принюхался, покосился назад и поспешно открыл окно.

– Куда?

– А вон у нас командирша на заднем сиденье. Ефросинья Батьковна! Куда, в «Тополь»?

– В «Тополь», – поджала губы Фроська. – Там рум-кола с холодильника…

В «Тополе» Фроська поправилась двумя бутылками рум-колы, после чего они с Горовым двинулись от одного заведения к другому. Степан добросовестно изображал «свежего» кавалера, хоть было это и непросто.

Фроська безостановочно курила его сигареты и так же без умолку болтала – сказывалось вынужденное недельное затворничество и выпитое. Сам Степан не пил, поэтому довольно скоро своей ролью стал тяготиться. Фроське же Степан нравился все больше и больше, так что она даже сделала пару недвусмысленных попыток залезть ему в штаны.

В общем, к девяти вечера, когда Горов с Фроськой начали обход гадюшников Северного рынка, Степан находился во взрывоопасном настроении и даже попросил по рации подменить его кем-нибудь.

– Терпи, Степа, – после паузы буркнул Логинов. – У тебя с ней контакт налажен. Да и в лицо тебя здесь никто не знает. Понял?

– Понял, шеф… – вздохнул Горов, пряча рацию. – Эй, Фроська, ты где?

– Тута я, – отозвалась из-за какого-то ларька женщина, решившая справить во время сеанса связи малую нужду.

– Вот же убоище… – брезгливо поморщился Степан.

Самым центровым кафе Северного рынка была «Ива». Туда и повела Горова Фроська. Кафе располагалось в трех приземистых помещениях. Накурено до синевы, орала музыка, публики много – на любой вкус.

При входе субтильный охранник предупредил, что вход платный. С трудом отыскав два свободных места и приземлив свою спутницу, Горов привычно сказал:

– Гляди, есть знакомые в этом зале? Если нет, сходишь в соседний…

Фроська начала оглядываться по сторонам, Степан прикурил сигарету, и тут к их столу подошел невысокий прыщавый паренек лет восемнадцати. На голове у него была какая-то кепка, поверх майки – кожаная жилетка, нижняя губа была презрительно оттопырена – этот набор в Егорьевске означал крайнюю степень крутизны.

– Здоров, пассажир! – с недобрым блеском в глазах проговорил пацан. – Ты это, у нас отдыхать или как?

– Или как…

– Так тогда это… С тебя литровка с закусью для правильных пацанов Северного.

– Это ты, что ли, правильный пацан?

– И я тоже… И того, не чухайся. А то с рынка не выйдешь.

В глазах у истосковавшегося Степана загорелась надежда.

– И много тут вас, правильных пацанов?

– Тебя отметелить хватит… – цыкнул зубом прыщавый и выразительно оглянулся.

За столом в углу теснилась стая габаритных придурков до двадцати лет. Чувствовалось, что уродам не терпится затоптать кого-нибудь ногами. На лице Горова вдруг возникла мечтательная улыбка.

Тщательно затушив окурок в надбитой пепельнице, он поманил прыщавого пальцем:

– Передай своим, что они пидоры…

Прыщавый дернулся и заорал через плечо, брызгая слюной:

– Игнат! Он нас пидорами назвал!

В углу полетели в стороны стулья, быкоподобный Игнат, явно бывший за старшего, крикнул:

– На улицу волоките падлу!

Степан вскочил и толкнул Фроську:

– Отползай!

В следующий миг навстречу ринувшейся из угла толпе полетел прыщавый – вверх тормашками, с удивленным вскриком. Кто-то упал, кто-то взвизгнул, Горов уже вырвался на оперативный простор и встретил первых противников двумя ударами – мае-гери и прямым в челюсть.

Перепрыгнув через упавших, Горов врезался в самую гущу отморозков и заработал, словно в групповом спарринге. Чтобы никого не убить, Степан не акцентировал удары, а просто бил связку за связкой – от души и с кривой ухмылкой.

Пятнадцать секунд спустя «крутняки» лежали штабелем, и перед Горовым остался один Игнат. Поняв, что с «пассажиром» вышла крутая промашка, Игнат отступил назад и трусливо сунул руку в карман. Секунду спустя пронзительно щелкнула «выкидуха».

– Попишу падлу! – пискнул мордоворот.

– Да ну! – хмыкнул Степан.

В тот же миг он сделал ложный выпад, Игнат махнул ножом, но промахнулся. Степан в прыжке развернулся и бахнул его пяткой в грудь. Игнат отлетел в угол и с грохотом рухнул на свой опустевший стул.

Магнитофон вдруг умолк, и в наступившей тишине Горов услышал:

– Так ты наш, земеля? Из спецназа? Давай к моему столу!