Максим Шахов - Поцелуй Иуды

– Ну и как впечатление?

– Нормальное, – пожал плечами Димыч.

– Как думаешь, идентифицировать удастся?

– А почему нет? Если американский суд член Клинтона по описанию Моники Левински идентифицировал, то почему нам не идентифицировать задницу этого вашего подозреваемого по фотографии?

– Логично, – кивнул Моляр, беря в руки лист. – Так, и что ты там высмотрел?

– Да я много чего высмотрел. Родинок целых восемь штук, рисунок волосяного покрова очень характерный. Шрамов, правда, нет, но и того, что в наличии, по-моему, вполне достаточно. Если он за это время не сделал себе там пластической операции, то дело в шляпе.

– Ладно, – кивнул Моляр. – Разберемся. Ты домой?

– В ЭКЦ еще хочу подскочить, в фотолабораторию. Насчет цветопередачи посоветоваться.

– А что там с этой цветопередачей?

– Да странная какая-то фотография, с задницами которая. Я думал, через светофильтр снимали, но сейчас еще раз посмотрел, не похоже…

– Так фотки при тебе? – спросил Моляр.

– Да, – хлопнул Димыч по кейсу.

– Оставь-ка ты их, наверное, мне, а сам двигай домой отдыхать. Цветопередача твоя до завтра подождет. Понял?

– Понял, – удивленно посмотрел на Моляра Димыч, щелкая замками кейса. – А что, случилось что-то?

Сумерки над Афинами сказочной красоты. Парит-белеет над городом умело подсвеченный прожекторами Акрополь, подмигивают над морем красно-зелеными огоньками заходящие на посадку «Боинги», вереница стоящих на рейде кораблей мерцает бесконечной елочной гирляндой.

Только не до красот древнего города было мчащемуся в машине Елагину. Пронесся он через Пирей и, не снижая скорости, направил машину в Элевсин.

И не до конспирации Елагину. Так дело повернулось, что в любой момент все может рухнуть. Шкуру свою надо спасать. Попытаться окончательно утопить Поркуяна, а заодно снять с себя ответственность за принятие решения.

Примчался Елагин в Элевсин, бросил машину на набережной – и бегом к знакомому дому:

– Беда, Виктор Викторович! Мой человек только что позвонил! Менты в Кольцове землю носом роют, ищут по приметам его машину, навели их на след люди Поркуяна! Хорошо, он номера сразу поменял, а то бы уже спалился!

Туз разразился отборной бранью. Елагин переждал немного и продолжил:

– Вывезти теперь Богданова он не сможет, слишком опасно это, машина засвечена! Угонять другую тоже нельзя, наследит, возьмут они след! И оставлять Богданова на месте тоже нельзя! В любую минуту все рухнуть может!

– Закрой пасть! – вызверился Туз. – Рассказывай толком!

Елагин успокоился, по-быстрому обрисовал обстановку в Кольцове со слов своего человека. Туз уточнил кое-что, ненадолго задумался.

– Короче, так, – наконец проговорил он. – Карася по-быстрому выдернуть, любыми путями вывезти в укромное место, кончить и схоронить, чтоб не нашли. Но перед этим руку у него отнять и заспиртовать, чтобы было чем на них давить.

– Но, Виктор Викторович! Опасно это и не получится по-быстрому! Моему человеку ведь нужно еще туда как-то попасть и обратно выбраться с Богдановым…

– Короче! – Туз ухватил Елагина за грудки. – Закрой пасть! Это твои проблемы! Я тебе все сказал!

– Понял, Виктор Викторович, – сразу потух Елагин. – Отпустите, а то я так позвонить не смогу.

Сидя в своем кабинете, Моляр принимал доклады о ходе поисков. Местных машин с двумя «тройками» в номере оказалось немного. Отработали их сравнительно быстро, но никакого результата это не принесло.

Освободившиеся люди поехали по автостоянкам иногородние машины «пробивать», пять человек продолжали отрабатывать частный сектор на окраине Кольцова у «царского села». Уже вроде и по домам все местные жители вернулись, а результата все нет.

Не видел никто вчера утром на окраине светлой легковой машины – ни с двумя «тройками» в номере, ни без. А может, кто и видел, но просто внимания не обратил – эка невидаль, легковая машина…

Уже с полчаса Моляр с надеждой поглядывает на телефоны, но напрасно. Молчат телефоны, как заговоренные. Нечего доложить оперативникам. Как возникла из ниоткуда эта светлая машина с двумя «тройками», так и исчезла бесследно, увезя с собой Богданова.

Моляр нервно прикурил сигарету, прошелся по кабинету, остановился у окна. Вечереет над Кольцовом. Еще не темно, но сумерки уже готовы поглотить город, выползают из углов. Вверху, над девятиэтажками, выткнулась из облаков кроваво-красная луна – предвестница беды.