Максим Шахов - Узник Гуантанамо

Артем, державший стрелка на прицеле, не выстрелил. Не выстрелил и Белорыбин.

Саба отшвырнул оружие далеко в сторону и обернулся к Тарасову, который медленно поднимался с земли, держа «беретту» у плеча. Пауза затянулась. Новосибирский стрелок кривил губы, готовый разразиться то ли бранью, то ли слезами.

– Иди теперь, – негромко сказал Артем.

– Куда? – вскинул бровь Саба.

– Куда знаешь…

– А что…

Белорыбин взорвался:

– Вали отсюда, кому сказано! У товарища майора к тебе претензий нет!

Саба поежился.

– Типа, спасибо… Хорошо, что вы не менты…

В последний раз взглянув на мертвого патрона, стрелок удалился. Было видно, что он сдерживает себя, чтобы не побежать.

– И что мы имеем? – недоуменно спросил Белорыбин.

– А то и имеем… – отозвался Артем, осматривая трупы. – Шекспир, «Гамлет», акт четвертый…

– Акт мне в Управлении обеспечат, – возразил Саня. – С особым цинизмом обеспечат, как говорят наши доблестные полицейские…

– Беглые бойцы в «Мицубиси» как себя чувствуют?

– Один точно плохо, а второй, похоже, ничего: так рванул, что колес не видно было…

Тарасов перевернул труп Левы.

– Противно, а надо! – сказал Артем, адресуясь скорее к себе, чем к Белорыбину, и обыскал карманы Левы.

Брезгливо отбросив тугой бумажник, Тарасов нашарил айпад и некоторое время изучал его содержимое, без особой, впрочем, надежды найти что-либо интересное.

– В ботинок напоследок загляни – и давай двигать отсюда! – посоветовал Саня, тревожно оглядываясь по сторонам.

Артем пощупал сухую щиколотку и со вздохом облегчения поднял над головой, вроде золотого кубка, тонкую флешку в пластиковом конвертике.

– Вот тебе и база данных! – торжествующе воскликнул он.

– Тюремный бизнес, тюремные и привычки, – прокомментировал Белорыбин, топая прочь. Через секунду послышался его деловитый и фальшиво-бодрый голос: – Я, товарищ полковник! Никак нет!.. Виноват, товарищ полковник: на даче загулял… Есть явиться! Разрешите вопрос…

Саня стремительно увязал в служебной рутине.

Сильно пострадавший от обстрела «Мерседес» они бросили: въехать в Москву на издырявленной вдоль и поперек тачке было бы слишком.

«Если Ильхан про эту историю узнает, то будет рад, что отделался «меринком», а не собственной чернявой головой…» Артем стал думать о Леве, чей труп сейчас медленно остывал на пустыре, а также о грязном отечественном бизнесе, и шли в майорскую голову мысли преимущественно мрачные.

– Полиция! Стоять!..

На слух Артем это странное слово «полиция» всерьез не воспринял. Балуется кто-то…

– Ты че, глухой?!

На эту реплику Тарасов не спеша обернулся. Перед ними стояли два несомненных правоохранителя с недобрыми, румяными от мороза рязанскими лицами.

– Документики покажем! – потребовал сержант, выдыхая струю пара.

– Пошли лучше сразу в отделение, – дружелюбно ответил Артем.

«Старею! – подумал он. – Еще пару лет назад я бы раскидал этих пацанов по урнам, а сам слинял бы вон через тот переулок… Только зачем?»

– Чего?! – удивленно спросил второй мент.

– Говорю: в отделении разберемся, – повторил Артем.

– Может, документики лучше покажем?

– Нету.

– Совсем, что ли, нету? – догадался первый. – А где-то я твою мордаху видел… Пошли!

Мимо торопливых прохожих и остановившегося троллейбуса с аляповатой рекламой на борту они пошли по проспекту. На душе майора Тарасова было хорошо и спокойно: наверное, из-за чувства исполненного долга. Частично исполненного…

На входе в отделении Артема зарегистрировали и усадили на длинную скамейку. Дважды мимо него прошел полицейский чин с майорскими погонами, изучая задержанного. И дважды Тарасов встретился с ним глазами: не было злобы в ментовских поросячьих глазках – одно только пристальное внимание. Ствол, давно очищенный от отпечатков пальцев, был выброшен в мусорный бак, так что привлечь майора к ответственности было не за что.

Артем просидел в коридоре не меньше часа, и все это время интереса к Тарасову никто не проявил. Его не допросили и даже не обыскали – дежурный на входе ограничился тем, что лениво похлопал Артема по бокам. Дрема – результат нервов и усталости – навалилась на Тарасова…