Арч Стрэнтон - Скалолаз. В осаде

Агенты не пошли к главному терминалу, а двинулись правее, огибая массивное стеклянно-алюминиевое строение по боковой дорожке, в конце которой, на специальной площадке, должен ждать «шевроле-пикап». Бронированная машина местного отделения министерства, предназначенная для перевозки денег. А их было вполне достаточно. Почти пять миллионов долларов.

Тревис, прищурясь, обернулся к зданию аэропорта. Внутри, неразличимый за голубоватыми, отражающими солнечные лучи стеклами, стоял Эрик Квейлан. Полицейский не мог видеть его, но знал, что так оно и есть. Там, в толпе пассажиров, улыбающийся своей мягкой кошачьей улыбкой. Наверняка, в каких-нибудь цветастых шортах и рубашке навыпуск, да еще и в сандалиях. Это уж точно. Квейлан как-то упоминал, что любит сандалии.

Тревис вздохнул и переложил чемоданчик в левую руку. Правая ему сейчас понадобится. Сердце билось ровно и сильно. Он ни капли не волновался, потому что знал, чем закончится сегодняшняя затея. Он знал. Не знали те двое, которые, скорее всего, сейчас дико потея и пукая от страха, наблюдали за ними. Точнее, за чемоданчиком! С тем самым животным блеском в маслянистых свиных глазках. И ладони у них мокрые от пота. И они вытирают их о свои грязные джинсы. А воняет от этих ребят тухлятиной. От них всегда воняет тухлятиной, чесноком и вареными овощами. Ладони с черными нечищенными ногтями оглаживают прилипающие к тощим мокрым животам пистолеты, спрятанные под вонючими, заляпанными жирными пятнами майки. Засаленные волосы, не помнящие расчески, свисают прядями. На бледных от страха губах кривые ухмылки.

Дешевые ублюдки. Они думают, что сегодня станут богатыми, завалятся в грязные скрипучие кровати со своими грязными дешевыми шлюхами, нанюхавшись самого дорогого «кайфа», который смогут достать с такими «бабками».

Тревис не заметил, как начал злобно улыбаться. Бешенство, оно подступило, затуманивая взгляд. Хотелось заорать, выхватить пистолет и начать палить во все стороны. Он терял контроль над собой. Существовало лишь бешенство и двое паршивых, вонючих, грязных гов…в, прячущихся в служебном коридоре.

Тревиса не интересовало, как Квейлан устроил им это, почему никто не гонит этих ублюдков. Возможно, потом, позже, кто-то из служащих найдет трупы, разумеется, в одном из подсобных помещений. Или нет? Какая разница. Слишком крупная игра.

До двери с табличкой «Только для технического персонала аэропорта» оставалось не более двадцати метров, когда она вдруг приоткрылась. Тихо, без малейшего звука…

… Тревис поднял руку и незаметным движением расстегнул пуговицу пиджака…

… и две согнутые тени метнулись им навстречу, выхватывая — они оказались не в майках, а в широких «гавайках» — тяжелые пистолеты.

Тревис вдруг стал слышать звуки, которых никогда не смог бы различить при обычных обстоятельствах. Вот хрустнул камешек под подошвой остроносого, ползущего по всем швам сапога одного из налетчиков. Вот зашуршала костюмная ткань — Лендфорд потянулся за пистолетом…

Но он был быстрее и проворнее. Он просто обязан быть быстрее и проворнее и сделать это прежде, чем Лендфорд и Эдмет схватятся за пушки.

И он сделал. «Беретта» в его руке полыхнула пламенем, и первый же из грабителей, пошатнувшись, словно споткнулся о невидимое препятствие, и, нелепо дернув руками, рухнул на пышущий жаром бетон, раскатав в пушистой пыли шарики собственной крови.

Второй налетчик сбился с конской рыси и растерянно остановился. На лице его появилось выражение детского недоумения: «Как же так? Ведь мы должны были…» Он даже раскрыл рот, чтобы сказать что-то, и Тревис тут же с удовольствием всадил пулю в эту черную гнилозубую дыру. Парень захрипел и начал валиться на спину. Поэтому второй выстрел снес ему нижнюю челюсть и остатки затылка. Он, уже мертвый, рухнул на тело своего приятеля.

А со стороны стоянки уже бежали люди, вынимая на ходу оружие. От терминала тоже двигались любопытные. Впереди, тяжело и мощно, как самоходки «Абраамс», неслись два здоровых полицейских, сжимающих в широченных ладонях «кольты». А чуть дальше, у самого выхода на летное поле, Тревис увидел его.

Квейлан действительно был одет в аляповатые, но никого не удивляющие в этом краю туристов шорты и рубаху. На голове сидела широкая, довольно идиотская соломенная шляпа. Он смотрел на Тревиса своим затянутым дымчатой катарактой мертвым глазом и улыбался. Улыбался и медленно кивал головой…