Арч Стрэнтон - Скалолаз. В осаде

— Да! Это был великолепный удар! Но что это? Форвард снова идет на прорыв! Он устремляется вперед, обходит скрам-хелфа, аутсайд-хелфа, левого центрального, фулбэка и…

Телмар быстро пошел вперед, ускоряя шаг. Хел следил за ним из-под опущенных век. Он опустил руку и прижал локоть к боку, защищая ребра.

— Вот форвард уже захватывает мяч и идет к воротам! Пересекает двадцатипятиметровую черту и направляется к голевой линии!

Бандит размахнулся и ударил Хела ногой в лицо. Кровавые сгустки полетели на снег. Еще один удар, по силе не уступающий первому, и спасатель соскользнул в пропасть, удерживаясь пальцами за край скалы.

— Гол! — весело констатировал Телмар. — Отличный гол!

Он ударил каблуком по руке противника. Хел повис на одной руке. Под ногами разверзлась бездна. Двадцать секунд падения. Избитое тело ныло, но сейчас боль не волновала его. Стоило ли думать о боли, когда стоишь на пороге смерти? Мозг спасателя сосредоточился на одном: нужно выжить. Переиграть противника. Все остальные мысли отключились. В том числе, и мысли о физическом страдании. И в эту секунду нога его нашла опору. Крохотный выступ, ширина которого едва достигала пары сантиметров, был послан ему самим небом. Это был не просто выступ. Это был его шанс на борьбу. На жизнь. Рука Хела скользнула к альпинистскому сапогу, за голенищем которого была спрятана гладкая, перламутровая рукоять.

Телмар, не ожидая подвоха, наклонился к самому лицу жертвы, окровавленному и страшному.

— Так кто из нас му…к-то?

Палец спасателя отыскал крохотный выступ на ручке ножа и серебристое лезвие раскрылось с легким щелчком, блеснув в тусклом солнечном свете, словно рыбья чешуя.

Секундой позже нож уже торчал под левой ключицей «футболиста». Темная густая кровь сочилась из раны и падала на камни, а Телмар с удивлением смотрел на нее, все еще не веря в происходящее. Лицо его вытянулось и стало бело-серым, цвета тумана.

Хел рванулся вверх, вцепился в ремень S.P.A.S. и сдернул винтовку с плеча бандита. Толчок вывел «футболиста» из состояния шока. Он заревел от боли, выдернул из раны нож, и кровь, уже не встречающая препятствия, хлынула тугой, сильной струей. Покрытое бордовыми, ртутно-округлыми кляксами лезвие взметнулось вверх, над головой Хела. Спасатель перехватил винтовку, уперся стволом в грудь Телмара, обтянутую черной кожаной курткой, и нажал на курок. Передернуть затвор он уже не смог, да это было и не нужно. Пуля двенадцатого калибра пробила тело бандита насквозь, разворотив спину, раздробив ребра и позвоночник. Телмар захрипел. Изо рта у него потекла черная жижа. Хел, используя винтовку, как рычаг, напрягся и перебросил агонизирующее тело через себя. Перед его лицом мелькнули выпученные, белые от боли глаза, забрызганный кровью подбородок, перекошенные губы фиолетового цвета, обожженная рана, из которой торчали разорванные мышцы, сосуды и вены, камуфлированные штаны и тяжелые армейские бутсы.

Телмар уже был мертв, когда начал свое последнее падение, а звука удара спасатель не расслышал. Скорее всего, труп упал в еловые заросли. А может быть, в снег. Неважно.

Хел положил винтовку на край скалы и медленно, стараясь не делать резких движений, принялся выбираться из пропасти. И тут же вернулась боль. Казалось, каждая клетка избитого тела испила о страдании. И Хел «слышал» эти вопли. О, он отлично их «слышал». Из груди вырывалось сиплое, нерезкое дыхание, а с губ то и дело срывался стон. Хел чувствовал себя так, словно скатился с каменистой горы. Перед глазами плакала красная муть, сломанная переносица ныла так. что слезы выступали сами собой. Разбитые, ударом каблука пальцы едва шевелились, и Хел слабо удивился, каким образом ему удалось удерживать винтовку. Кожа ка суставах оказалась содранной до костей и раны кровоточили, не переставая. Перевалившись через край, он рухнул на снег, сжимая винтовку в левой руке.

Самое главное, теперь Хел был свободен. Жив и свободен…

…Тревис оглянулся на звук выстрела. Лицо его выразило недовольство.

— Черт! Я же сказал, без шума, Телмар.

Однако, поскольку отвечать было все равно некому, полицейский продолжил путь. Чем ближе он подходил к деньгам, тем быстрее шел, и в конце пути прост, i- ал задыхаться. Легкие выталкивали воздух тяжело со всхлипами, словно в них скопилась вода. Шаг Тревиса стал грузным и неуклюжим. Он ежесекундно оступался, проваливаясь в снег и взмахивая руками в попытке сохранить равновесие. Поисковый монитор выскальзывал из пальцев и бил полицейского в грудь.