Леонора Флейшер: Герой. Бонни и Клайд: [Романы]

— Все, — тихо ответила Бонни. — Больше я не написала.

— Это конец?

— Нет, просто мне еще надо поработать.

— Так напиши! — быстро и повелительно произнес он. — А когда ты напишешь, знаешь, что я сделаю?

Она молча покачала головой.

— Ну, что?

— Я пошлю это полицейским. Пусть они знают правду. Это напечатают во всех газетах. Пусть знает вся страна. Дописывай, Бонни, и поскорей.

Когда Бонни закончила, Клайд отправил стихи в полицию, и, наконец, они попали в руки Фрэнка Хаммера. Он сидел за столом в полицейском участке и с интересом читал:

Хаммер подергал себя за ус. Он уж постарается сделать так, чтобы они не увидели свободы. Он положит на это жизнь. Он снова углубился в чтение.

К Хаммеру подошел полицейский в форме и спросил:

— Ну что, нравится?

— Вполне, — отозвался Хаммер и, постучав по листку крепким пальцем, сказал: — Пусть это напечатают в газетах. Пусть все узнают о Клайде Барроу и Бонни Паркер. Так будет лучше. — И помолчав, добавил: — Очень скоро все то, что тут написано, сбудется.

День выдался солнечный. Клайд выбежал из дома и вприпрыжку понесся к почтовому ящику. Там была газета. Он быстро извлек ее й на первой же странице увидел стихи Бонни. Они были обведены рамочкой, чтобы сразу же броситься в глаза. Клайд ринулся назад, и на его ликующие крики высыпали все его обитатели. Клайд сунул газету Бонни и срывающимся от нетерпения голосом попросил:

— Читай, солнышко! Читай!

Бонни не заставила себя долго упрашивать.

Конец у ее стихов был такой.

Закончив читать, Бонни выжидательно посмотрела на своих слушателей. Некоторое время ответом ей была лишь напряженная тишина. Затем Клайд словно ожил и издал торжествующий вопль.

— Черт! — крикнул он. — Это же все про меня!

Он стоял с разинутым ртом, и в его глазах светились удивление и радость. Казалось, он вот-вот разразится гомерическим хохотом, который пока никак не мог вырваться из его груди.

— Это я! — повторил он, хлопнув в ладоши. — Обо мне написаны стихи. Ну дела!

Бонни засмеялась. Она не ожидала, что эта публикация так поразит Клайда. Ее охватило чувство большой удачи.

В его груди заклокотал, наконец, смех, вырвался наружу, и Клайд смеялся, смеялся до слез, не зная, как остановиться.

— Обо мне написаны стихи!

— Все знают, кто был Джесси Джеймс! А теперь послушайте про Клайда Барроу! Про Клайда Барроу. Клайд Барроу…

Бонни теперь тоже смеялась — звонко, раскованно, словно купаясь в теплом море радости. Она испытывала новое, удивительное воодушевление, а с ним и необъяснимую уверенность.

Он повернулся и закружился, словно танцуя с невидимой партнершей, потом схватил Бонни на руки, кружился, раскачивая ее из стороны в сторону, приговаривая:

— Бонни! Наверное, ты сводила с ума всех парней, когда работала в своем кафе.

Он поставил ее на землю и рассмеялся, увидев, как она смахивает слезы. Он снова закружился в своем танце — молодость бурлила в его теле, не зная, как лучше выразить себя.

— Клайд, Клайд! Ох уж этот Клайд! — бормотала он.

Снова его руки сомкнулись вокруг нее, снова он подхватил Бонни и стал раскачивать.

— Бонни! Поэма о Бонни и Клайде! — воскликнул он.

— Баллада, — поправила она.

— Ну, баллада. Ты здорово рассказала про нас. Просто потрясающе. Ты самое настоящее чудо. Чудо из чудес.

Он притянул ее к себе, и их губы соприкоснулись. Но до этого Клайд успел испустить еще один торжествующий вопль. Не переставая смеяться, они поцеловались. Тела их напряглись, губы встретились, смех сменился стоном.

Они еле-еле добрались до своей комнаты. Их снедали желание и нетерпение.

Именно в это время Айвен Мосс был в Аркадии. Он сидел за мраморным столиком в кафе-мороженом, спиной к улице. Он не поднял головы, когда к столику подошел высокий человек в хаки и сел на плетеный стул напротив.

— Айвен Мосс? — мягко спросил Фрэнк Хаммер.

— Да, сэр.

— Я хочу рассказать вам о моем плане, — сказал