Андрей Молчанов - Побег обреченных

Он с раздражением задернул штору на низком окне и, вернувшись за стол, заставил себя успокоиться.

«В конце концов, – подумалось обреченно, – ты сам себя сделал машиной, инструментом, а потому не думай… Как не думает дрель, скальпель, кувалда. Все просто: это надо разрезать, здесь – просверлить, сюда – ударить… Без рефлексий, генерал. Выполняйте работу. Поздно рефлексировать. Уже пятьдесят восемь, тратить нервы на пустое не надо, их и так осталось всего ничего, этих нервов… А деваться некуда. Вышибут из кресла – здравствуй, нищета и безвестие. Иди в переход метро, на гармошке играй, ты только на это в гражданской жизни и способен. А во всяких коммерческих службах безопасности своих волков перебор… За работу!»

Он вновь раскрыл папку.

Вот, любопытный момент. За Димой Дипломатом – пять частных поездок в США.

Дотянувшись до кнопки селектора, Шурыгин приказал адъютанту:

– Власова. Срочно.

– А он в приемной…

– Очень кстати!

Подполковник Власов – невысокого роста крепыш с открытым крестьянским лицом – выжидательно замер на пороге, глядя на генерала ничего не выражающим, равнодушным взором хорошо знающего себе цену офицера.

На запястье его Шурыгин приметил элегантные золотые часы. Модные ботинки, костюм из дорогого магазина…

«Значит, правильно донесли, что бандитов бомбит, – мелькнуло у генерала. – Ну и пусть. Зато на зарплату не сетует… Эх, распустились, конечно, кадры, ссучились… Вот же времечко!»

– Садись, стрелок, – заставил себя улыбнуться Шурыгин. – Ну… без пальбы не можешь, да?

– Ситуация, – безучастно проронил подполковник.

– Ситуация! А если бы свидетели, милиция…

– Они были вооружены. Один уже достал пистолет, еще бы секунда…

– И?..

– Бог помог мне, я попал ему в голову.

– Ладно. – Шурыгин вручил офицеру папку. – Вот. Данные на Воропаева. Он наводчик. Копай. И – в темпе. Парень битый. Так что без антимоний. Обыск на квартире, поводи его неделечку, послушай… В крайнем же случае – вывози на объект и долби, как дятел сосну. Ты чего у меня в предбаннике-то высиживал, кстати?

– По итальянцу этому новости, и по Кузьме Федоровичу Панову, кличка – Гиена.

– Давай, – кивнул генерал.

– Значит, по итальянцу. От наших героев-разведчиков. Мистер Пол Астатти. Деловой человек, плотно связан с интермафией; относительно контактов со спецслужбами, естественно, неизвестно… Деталь: в настоящее время проживает на Гавайских островах.

– В настоящее время проживает в Москве, – внес поправку генерал.

– Ну да… Так что, возможно, пересекался с Ракитиным, и что-то оттуда тянется… От Гиены Астатти скрылся. Видимо, не понравилась принимающая сторона. Или не сошлись в чем-то…

– Куда скрылся?

Власов позволил себе тонкую усмешку.

– Ну-ну, – мгновенно смысл усмешки уразумев, наклонил голову Шурыгин. – Хорошо работаем, подполковник, я подумаю о твоей бараньей папахе, как в конторе раньше говаривали… А что с Гиеной этой?

– А вот насчет него я к вам и… Короче, с ним подготовлена встреча через нейтральных людей. Сегодня, в «Интуристе». Твердо беру Гиену за хвост. Будет скалиться – о землю ее… Его, вернее.

– Я думаю, – Шурыгин, не мигая, смотрел на опера, – мне будет полезно поприсутствовать… Детали расскажешь по дороге.

Он внезапно почувствовал некий азарт… Вялень-кий, еле шевельнувшийся под спудом усталости и умудренности, но все же – азарт. Тот, из прошлого. Яро и ярко краснознаменного. Когда в коридорах конторы еще скрипели портупеи и сапоги и твердые крылышки офицерских погон слегка топорщились на крепких плечах прирожденного опера Шурыгина, горделиво вышагивающего, расстегнув крючки воротничка кителя английской шерсти, с первым орденом на груди, по алым ковровым дорожкам Главстраха России… Да и только ли ее, матушки!

Утро теперь начиналось для Ракитина с телефонного звонка в справочную больницы, откуда неизменно сообщалось одно и то же – заученной, бесцветной интонацией: температура нормальная, состояние удовлетворительное. Он говорил «спасибо» и шел готовить завтрак.

Затем были служба, расспросы сочувствующих и любопытствующих, очереди в магазинах, визит к жене и – если не навещала Рита – одинокий вечер, посвященный мыслям о дне завтрашнем, копировавшем, как правило, прошедший.

Снились сны. В основном связанные с насущной проблемой восстановления автомобиля. Жена поправлялась, близилась дата отъезда в Испанию, оставалось последнее: найти относительно дешевого – по причине безденежья – мастера или же покупателя, способного предложить относительно приемлемую сумму за ком искореженного металла.