Александр Тамоников - Диверсионная война

– Это западня! – прохрипел капитан. – Всем назад… Макович, Скуба – туда! – Он указал пальцем в дальнюю дверь за сценой. Куда она выводит? Если верить ксерокопии плана, то в тамбур с колоннами недалеко от парадного входа. Туда же выходит вторая гардеробная дверь, там же вход в разрушенный спортзал… Двое, перепрыгивая через лавки, скрылись за дверью. Остальные попятились в холл первого этажа. Черт возьми, где все?! Тьма народа вошла в школу! Он перехватывал растерянные взгляды подчиненных. Парни готовы были стрелять во все, что шевелится. Но ничто не шевелилось! И вдруг откуда-то сверху прозвучал усиленный динамиком голос:

– Внимание! Вы окружены! Бурковский, прикажите своим людям сложить оружие, или мы немедленно откроем огонь!

Люди капитана тут же открыли шквальный огонь – по дверям, по пустым проемам. Бурковский первым бросился к хлипким дверям гардеробной, распахнул двустворчатую конструкцию и метнул РГД. Отшатнулся, прижался к стене. Взрывом выбило стекла, оторвало батарею парового отопления, повалило часть стойки, за которой находились вешалки. Олейник первым ворвался в гардеробную, напоенную пороховой гарью. Длинный проход, слева загородка по всей длине помещения, вешалки, в дальнем конце стол вахтера и аналогичная двустворчатая дверь. Диверсанты побежали по проходу, перепрыгивая через обломки раскуроченной стойки. Что-то шевельнулось под столом вахтера – и вдруг забился в протяжных судорогах ручной пулемет! Практически весь шквал огня достался лейтенанту Перваку, остальные успели разлететься. Его отшвырнуло на подоконник, оттуда по диагонали – в гардероб – где он и повис, истекающий кровью, на болтающейся перегородке. Диверсанты бросились назад, влетели в холл первого этажа – благо дверь вынесло и ничто не мешало беспрепятственному пролету через проем. Один лишь Карась окопался в гардеробе. Но такое положение дел его не устраивало. Он зубами выдернул чеку из гранаты, швырнул в проход, одновременно перелетая через загородку. Пулеметчик замешкался, рванула граната – и за дымовой завесой шустрый диверсант вкатился в проем…

Диверсанты еще надеялись выбраться. Но к окнам лучше не подходить. Бурковский до крови искусал губы, но в лицо прочно въелась язвительная усмешка. Вся надежда на Скубу и Маковича, которые через «заднее крыльцо» покидали актовый зал…

А капитан Холодов тоже был зол и взвинчен. Эти умники из разведупра пытались перехватить у него инициативу, сделать операцию своей. Плевал он на лавры, он хотел лишь лично со своими ребятами уничтожить группу. Имеет право, это дело чести. И пусть обвиняют его в самолюбии, в чем угодно, он так сказал. И умники уступили напору безвестного капитана из «провинции». Под покровом ночи диверсанты проникли в школу, попрятались – никто не охранял объект ночью. Группа Холодова подтянулась позднее. Поступило предложение – расстрелять к чертовой матери из танка. Но вокруг дома, люди, и никакой уверенности, что диверсанты, как Карлсоны, сидят на крыше. Скорее всего, эту лазейку под кровлей обнаружили уже ночью, осматривая здание. Глеб настаивал – не пороть горячку. Атаки не будет, пока не начнется пресс-конференция. Все чистосердечно рассказать Назарченко, он боевой офицер, вдруг пойдет навстречу? Назарченко согласился, не струсил, чем еще больше поднял свой авторитет в глазах Глеба. Растерянных журналистов не пустили даже в гардеробную. Люди из группы Глеба перекрыли дорогу. Всем в подвал! Вот в эти гостеприимно распахнутые двери! Поступил сигнал – будет артобстрел! Под стволами автоматов люди особо не артачились, шли, куда надо. Потом приехал Назарченко с конвоем, одобрительно посмотрел на спецназовцев. «В подвал, Александр Васильевич, я настаиваю! – прорычал Глеб. – При всем уважении, быстро в подвал, там и проводите свою пресс-конференцию! И не суйте мне своих автоматчиков, здесь требуются специально обученные люди, будут работать специалисты…»

Насилу загнали возмущенных граждан в подвал, заперли на амбарный замок. Глеб связался по рации с начальством окруживших школу бойцов: посторонним в здание не входить, что бы ни происходило! Обложить школу, никого не выпускать! Косаря и Барановича – наверх, отсидеться в каком-нибудь классе, а как пойдут на спуск диверсанты, перекрыть лестницы. План здания он выучил наизусть. Парадный вход, холл с колоннами, слева лестница на второй этаж – изгибается, мимо столовой, библиотеки, кабинета директора, учительской – и в холл второго этажа. Правее от лестницы – сквозная гардеробная, спортзал… За гардеробной три однообразных уровня – там два крыла и классы, классы… На вахте имелся микрофон, им он и воспользовался – а в холле громкоговоритель. Эффект был что надо. Банда поперла через гардеробную на выход. Одного Мансуров положил из пулемета, остальных загнал обратно. Глеб следил за ними, лежа в дверях. Что-то мало их там было – шестеро удрали, включая живчика, швырнувшего гранату и укатившегося колобком. Двое потерялись… Черт возьми, не до конца продумана операция, времени не было, и масса вариантов развития событий.