Александр Тамоников - Диверсионная война

– Ну, стреляй, сука, чего ждешь? – пробормотал противник. – Везунчик, с пистолетом бегаешь… А слабо без пистолета? Да ты же ноль без своего «макарова», ты же никто… Стреляй, говорю… – разозлился старлей. – Чего уставился, смакуешь?

И вдруг испарилась вся злость, осталось лишь равнодушие и дикая усталость. Глеб отступил на два шага, поколебался и убрал пистолет в кобуру. Он стоял, шатаясь, с повисшими руками. Старлей смотрел на него недоверчиво, пожал плечами. Потом развернулся, чтобы уйти, но закружилась голова, он схватился за ствол молодой осины и сполз по нему. Он просто не мог никуда идти. Как и Глеб. Требовалось несколько минут передышки. Глеб опустился на ближайшую кочку, восстанавливал дыхание. Он смотрел на своего противника и не чувствовал к нему никакой злости. Только легкое раздражение и обиду на свое бессилие. Этот парень чувствовал то же самое. Он демонстративно не смотрел на Глеба, таращился куда-то в пространство. Лицо от напряжения превратилось в какой-то серый мешок, обвисла кожа.

– Почему не стал стрелять? – Старлей едва ворочал языком. – Хочешь растянуть удовольствие?

– А ты бы выстрелил? – Глебу тоже с трудом давались слова, он вытаскивал их, как камни из почки.

– Уж не сомневайся…

– А меня, знаешь ли, мама в детстве учила – никогда не стрелять в женщин, стариков, детей и безоружных… Но тебе этого не понять, все ваше племя слеплено из другого теста… Вы ненавидите людей, вы истребляете нас, как фашисты не истребляли… Эх, надо было тебя пристрелить…

– Еще не поздно. – Старлей со скрипом провернул голову, отыскал Глеба мутным взором. – Ты что тут несешь? Кто расправился за несколько минут со всеми нашими ребятами, а теперь еще и предъявы выкатывает? Ты кто такой?

– Командир спецназа Глеб Холодов. А ты кто такой?

Старлей помешкал, нехотя признался:

– Старший лейтенант Антон Буряк. Заместитель командира минометной батареи…

– Откуда ты, старлей?

– От верблюда…

– А я из местных… Слушай, ты, умник… Все твои ребята, как один, заслужили собачью смерть. Они фашисты. И ты фашист. Думаешь, я не знаю, что означает членство в батальоне «Айдар»? Крайне правый экстремизм, исключительность украинской нации, ненависть ко всем, кого вы считаете врагами… У вас же свастика на эмблеме и на лбу, на вас же клейма ставить негде… Ты хоть знаешь, кого вы уже несколько дней обстреливаете? Конечно, знаешь, я даже не сомневаюсь. Тебе просто плевать.

В мутных глазах украинского офицера блеснуло недоумение. Но он старательно сохранял брезгливость на лице.

– Конечно, знаю. Мы обстреливаем позиции сепаратистов, окопавшихся к западу от поселка Кошурово. В самом поселке мирных жителей нет – террористы их всех выгнали…

– Ты кретин, да? – Глеб выразительно постучал кулаком по голове. – Совсем ту-ту, пан старший лейтенант? Ты либо врешь, либо полное умственное ничтожество – если не знаешь, куда летят мины твоей батареи. А летят они четко в поселок Кошурово, где вашими стараниями уже разрушено много домов. Заметь, позиции и вооружение наших войск практически не страдают, зато страдают мирные жители, которых никто не выгонял. Мы не выгоняем гражданских из их домов – это не только негуманно, но и глупо. Не верь всему, что вам говорят. По моей информации, число безвинных жертв уже перевалило за три десятка, добрая половина красивого когда-то городка лежит в руинах. А вам, уродам, даже лень взобраться на холм и посмотреть, что вы обстреливаете. Зачем? Начальству виднее, оно никогда не обманывает. Так что нормальный ничейный счет – три десятка ваших отморозков за три десятка ни в чем не повинных гражданских…

– Ты врешь, – смутился Буряк.

– Ну конечно, – ощерился Глеб. – Сижу и стараюсь перетащить тебя на свою сторону посредством российской пропаганды. Делать мне больше нечего. Да я бы лучше пристрелил тебя. Уж извини, старлей, врать не приучен. Дурят вашего брата.

– Ты тоже, капитан, не больно-то верь всему, что вам говорят, – фыркнул Буряк. – В батальоне «Айдар» хватает упертых радикалов, сторонников Бандеры и прочей идейной шелупони. А где их нет? Но это вранье, что там служат лишь сторонники «Правого сектора». Там всякие служат – и нормальные парни, которым просто надоело, что Россия нами всю жизнь командует и вмешивается в наши дела. Это патриоты, любят свою страну и ненавидят сепаров, которые рвут ее на куски. Думаешь, меня волнует исключительность украинской нации? Да нет никакой исключительности. И то, что фашизм шагает по Украине семимильными шагами, – наглое вранье с целью оправдать вторжение. Я не служу в «Айдаре», капитан. Я служил в аэромобильной бригаде, которая была расформирована. Ее сильно потрепали в боях, офицеров пристраивали по разным подразделениям. Я сам с Херсонщины, у меня жена русская – из Тюмени, теща и куча другой родни живет в России, так что не надо тут чушь городить…