Питер Кейв - Ангелы ада. Смерть любопытной . Палач - Новая война

В этой борьбе бок о бок с Воланом (и хвала господу богу за это, подумал он) стояли мужчины и женщины, самые верные и преданные друзья, которых он привык любить, как семью, которая взрастила его с младенчества. Люди, которые верили в те же идеалы, что и он сам. Они верили, что мир был создан не для людей, а людьми. Они верили, что, в то время как ответственность за прекрасный по-настоящему мир лежит на каждом, сильные в большей степени отвечают за то, чтобы мир продолжал оставаться таким великолепным, какой он есть. Слабым, не способным защитить себя, нельзя было позволить стать жертвой.

Тяжелый вертолет поднялся с борта авианосца за два часа до рассвета и теперь пересекал воды залива Ураба в Карибском море, направляясь к посадочной площадке к северу от местечка Аканди, расположенного на побережьи Колумбии, вблизи границы с Панамой. С первыми лучами солнца они, выдерживая график полета, летели едва не касаясь верхушек деревьев, вдоль узкой долины, которая вдавалась в восточный склон горы Серрания-дель-Дарьей, курсом на юг, в глубь территории Колумбии. Отвесные скалы, вдоль которых летел вертолет, шли зигзагом и порой суживались до коридора шириной в несколько сотен ярдов, заставляя пилота резко поворачивать на девяносто градусов.

Время от времени Волан мог видеть речку, которая пробивала себе путь в горах, такая узкая, что была почти незаметна сквозь гущу деревьев. Он успел бросить вниз еще один взгляд, когда радист невозмутимо доложил:

— Наблюдаю импульсы на заданной частоте. Похоже, что это приводной маяк.

Синие глаза Волана на какой-то момент встретились с глазами пилота, когда он сразу же после доклада радиста встал и пошел в хвост машины, чтобы подготовиться к выброске. Несколькими секундами позже вертолет почти прижался к верхушкам деревьев, и командир корабля доложил Волану:

— Мы прибыли на место, полковник. Дальше лететь я не могу.

Два вертолетчика в хвосте машины нервно улыбнулись друг другу, в то время как великан в пестрой тропической униформе мягко и бесшумно прошел в грузовой отсек и стал готовиться к предстоящему бою.

— Удачи вам, сэр, — прошептал один из пилотов, когда Болан пристегивался к фалу. Воин ответил взглядом холодных синих глаз и напряженной улыбкой. Затем он вылез наружу и вскоре начал быстро спускаться вниз, стараясь не задевать стволы деревьев.

Снизу поднимался знакомый тошнотворный запах гниющих джунглей, теплая влажность обволакивала его, и внезапно Мак Болан ощутил, что он снова находится в знакомой обстановке, — знаток джунглей вернулся в привычную среду обитания, в которой он родился и вырос, обрел себя как личность и возмужал.

Палач вернулся домой.

Воздух был насыщен особым густым зловонием. Жизнь прямо-таки кишела вокруг. Деревья, кусты, растения были непомерно огромны и стремились к солнечному свету. Обильные дожди пропитали землю. Верхушки пальм, пробковых и красных деревьев, эвкалиптов терялись вверху, их стволы были обвиты толстыми ветвями и лианами; на фоне темной земли яркими пятнами вспыхивали дикие орхидеи и джакаранды.

Но над всем преобладал запах смерти. Умирали и гнили деревья и кусты, небольшие животные, и запах, сопровождавший их разложение, был физически ощутим, неподвижно висел во влажном воздухе.

Для Болана джунгли были тем местом, где он впервые узнал, что такое смерть, как надо убивать, чтобы выжить в этом грубом и безжалостном мире.

Сейчас он снова был предоставлен себе.

Он обязательно найдет Лаконию в этом диком краю. Затем он освободит парня, независимо от того, какая судьба тому уготована. Или же ликвидирует… «с большим нежеланием».

Да, это будет одно из тех проклятых заданий, к которым не лежит душа порядочного человека, но от которых не мог отказаться человек с сильными сердцем и волей.

Похоже, что это будет обычной для Мак Бодана работой.

Эйприл Роуз подняла светлые глаза на помощника главы Белого Дома по связи Хэла Броньолу.

— Он приземлился, — доложила она безжизненным голосом.

Броньола быстро подошел к принтеру, чтобы самому ознакомиться с сообщением. Он дважды прочитал короткое известие, а затем перекинул потухшую сигару в другой угол рта, прорычав:

— Звучит довольно зловеще.

— Так звучало с самого начала, — пожаловалась Эйприл. — А что еще можно от него ожидать?

На какой-то момент во взгляде Броньолы мелькнула симпатия, которая затем уступила место холодной официальности.