Дмитрий Черкасов - Крестом и булатом. Вторжение

Совсем рядом с всплывшим аппаратом взревел мотор катера, и в море плюхнулись трое аквалангистов в черных утепленных комбинезонах.

Бортинженер по пояс высунулся из рубки.

— Что?! — перекрикивая ветер, завопил старший спасательной команды, свешиваясь через борт катера.

— Пробило трубопровод техзапаса! — накатившая волна швырнула в лицо бортинженеру россыпь соленых брызг. — Еще б минута — и кранты!

— Эх, мать его! — руководитель спасателей стукнул кулаком по ограждению борта.

Аквалангисты быстро продели тросы в проушины на носу «Бестора» и катер подтащил снаряд к «Михаилу Рудневу», где у кранов столпились матросы и технический персонал. Экипаж аппарата перебрался на катер.

— Финита, — сквозь зубы процедил механик, кутаясь в поданный кем то сухой ватник. — На сутки ремонта, если не больше. Отплавались...

Командир и бортинженер промолчали. А у трапа их уже ждал начальник штаба Северного флота Михаил Яцык со свитой из паркетных шаркунов. Вице адмирал был очень недоволен и даже не пытался это скрывать. Его бравурный доклад председателю правительственной комиссии Илье Иосифовичу Кацнельсону, отдыхающему после долгого перелета Сочи Москва Североморск в капитанской каюте крейсера «Петр Великий», был безнадежно испорчен.

И, по мнению Яцыка, виноват в этом был экипаж «Бестора».

Запыхавшийся Вася Славин доволок тридцатикилограммовый снаряд до места, где были разложены остальные извлеченные из грунта боеприпасы, осторожно положил его на кучку песка и обессиленно уселся рядом.

— Всё, последний...

Рокотов оторвался от карты и посветил лучом фонарика на собранный арсенал.

Шестнадцать снарядов от стапятидесятидвух миллиметровой гаубицы, девять мин от двухсот сорокадвухмиллиметрового минономета, два десятка килограммовых тротиловых шашек, бухты кабеля в синей и черной оплетке, семь динамо машин, три радиовзрывателя.

— Не кисло, — Влад достал сигареты и перебросил их Славину. — Только подальше от боезапаса отойди... Интересно, кто ж сюда это все приволок?

— На горбу столько не притащишь, — заявил носатый очкарик Рудометов. — Явно машину подгоняли. Причем не чечены, а наши. Со склада мины со снарядами вывезли и тут поблизости на что то обменяли. Зуб даю — на водяру. А чичики схрон устроили...

— Точно, — согласился Веселовский.

— Я бы в нашей армии первым пунктом устава поставил запрещение торговых операций с противником на поле боя. По примеру израильтян, — проворчал Рокотов. — Совсем головой не думают.

— А торгашам то что? — хмыкнул Рудометов. — Не их же подрывать будут. Они приехали и уехали. Следующую сделку где нибудь в другом месте назначат...

— Козлы, — подвел итог Миша Чубаров.

Остаток ночи прошел спокойно.

Наутро выспавшиеся казаки под чутким руководством Влада заложили снаряды и мины в стенах ущелья, по которому к группе Шарипова должен был подойти чеченский отряд, оттащили трупы боевиков подальше от дороги и закопали их в песчаной ложбинке, дабы те не воняли и не привлекали к себе пернатых любителей падали.

Оставшихся троих боевиков напоили водой из ручья, проверили крепость стягивающих их веревок и для большей надежности привязали к одному общему стволу молодого тополя.

Вышедшие на рекогносцировку Фирсов и Рядовой наткнулись на заброшенную бахчу, полную созревших дынь, и приволокли в расположение отряда десяток желтых, истекающих сладким соком плодов.

После скромного завтрака все разошлись по позициям.

Первая группа заняла хребет слева от ущелья, вторая справа, третья, в состав которой вошел и Рокотов, расположилась на каменной осыпи у самого входа в долину. Теперь мимо них не смог бы проскользнуть даже одиночный разведчик.

Задача, которую предстояло выполнить начальнику штаба Северного флота вице адмиралу Михаилу Яцыку, была непростой.

Даже не непростой, а архисложной и архиответственной.

Яцык должен был заявить на всю страну, что надежд на спасение моряков с «Мценска» больше не осталось, и постараться обставить свое выступление по государственному телевизионному каналу таким образом, дабы у зрителей сложилось впечатление о непричастности к катастрофе высшего руководства ВМФ и вообще отсутствии чьей либо вины в произошедшем.

Так, трагическое стечение обстоятельств.

Можно сказать, случайность...

С развитием в стране гласности, пришедшей на смену «руководящей роли партии», чиновники из Министерства обороны поняли одну простую вещь — неважно, что на самом деле происходит в армии, а важно, как это преподносится населению. Раньше мухлевали в секретных докладах соответствующим инструкторам и завотделам ЦК КПСС, теперь лгали публично, громогласно и самозабвенно. При коммунистах слишком откровенно подтасовывать факты не получалось, приходилось хоть что то делать, опасаясь перекрестных проверок со стороны КГБ и ГРУ.