— Мне придется написать рапорт на имя начальника управления…
— Пишите, — невозмутимо отреагировал Украинцев. — Я действую по инструкции…
— Тридцать седьмого года! — запальчиво заявила девушка-телеведущая.
— Которая до сих пор не отменена. — На лице подполковника промелькнуло некое подобие улыбки. — И не рассекречена.
Мальков удивленно поднял одну бровь.
На его памяти Опанас Григорьевич впервые позволил себе пошутить.
«А ведь он не так прост, — подумал референт ИАС. — И вся его игра в тупого службиста — не более чем маска… Кстати, ведь никто, кроме кадровиков и, наверное, Панина с Ястребовым, реально не знают, где он служил до того, как попасть на должность замкоменданта. Вроде в Узбекистане, но поди сейчас проверь. И управление неизвестно, и подразделение. Сослуживцев у него здесь нет, хотя из Ташкента добрый десяток сотрудников наберется. Однако его никто не помнит… Служил в районном отделе? Возможно, но всё равно с кем-то должен был пересекаться. Ан не пересекался… Плюс память на лица, плюс физическая форма, не похожая на кабинетного работника…»
К тротуару притерлась белая «Волга», и из приоткрытого окна выглянул специалист по составлению психологических портретов террористов.
— Егор! Давай садись, и поехали… Мальков в последний раз оглянулся на разошедшегося начальника пресс-службы, схватившего Украинцева за следующую пуговицу, подумал, что к концу разговора заместитель коменданта останется вообще без оных, хрюкнул, представив себе подполковника в вальяжно распахнутом тулупе, аки купчина на ярмарке, и полез в машину.
***
Масуд выбрал себе стул рядом с торшером, испускавшим мягкий розоватый свет, и быстрым взглядом исподлобья окинул приглашенных на совещание коллег.
В защищенном от прослушивания кабинете, окна которого выходили во внутренний двор, помимо Масуда собрались еще трое сотрудников: заместитель директора Разведбюро Махмуд Парвени, начальник управления внешней разведки Ахмад Сухри и начальник информационного управления Аслан Ахварди.
Помощник Ахмада Сухри налил всем кофе и беззвучно удалился, прикрыв за собой звуконепроницаемую дверь.
Около минуты все молчали, ожидая, что скажет Парвени.
— Директор недоволен, — раздраженно проворчал заместитель Талата Мунира [26] [26]Талат Мунир — бригадный генерал, генеральный директор РБ МВД Пакистана.
, уставившись прямо перед собой. — Операция поставлена под угрозу.
Собравшимся не надо было объяснять, какую именно операцию имеет в виду Парвени. Масуд вот уже полгода вел только одну связанную с агентом в России тему, о которой знал очень ограниченный круг сотрудников РБ, и его присутствие в комнате для секретных переговоров говорило само за себя.
— Техническая накладка. — Омар подвинул к себе тяжелую латунную пепельницу. — Проблема решена, так что в дальнейшем я не вижу никаких сложностей.
— Я не сомневаюсь в вашем умении кардинально решать проблемы. — Заместитель директора перевел взгляд на Масуда. — Но не вызовет ли ваш точечный удар непредсказуемых последствий?
— Агент не засвечен, — пожал плечами начальник седьмого отдела, — и подозревать его никто не будет.
— Откуда у вас эта уверенность?
— Судя по его докладам, разбирательство происшествия закончено. Признано несчастным случаем.
За исключением Масуда, одного оперативника из его отдела и Ахмада Сухри никто из присутствующих не знал ни имени, ни возраста, ни каких-либо иных данных об агенте РБ в далеком российском городе. Сухри даже не видел его фотографии, ознакомившись только с короткой справкой, подготовленной начальником седьмого отдела.
Такова практика работы большинства разведок мира.
Досье на зарубежную агентуру — это самое ценное, что есть в спецслужбе. Имена агентов, места их обитания и личностные характеристики знают лишь избранные. Руководители ведомств подчас не располагают сведениями даже о количестве агентов, не говоря уже о более конкретной информации о каждом или о структуре агентурной сети. Во многих странах директора разведуправлений не имеют права доступа к личным делам «дорогих друзей» [27] [27]Часто сообщения для агента за рубежом начинаются с обращения «Дорогой друг», отсюда и жаргонизм.
, и им законодательно запрещено интересоваться какими бы то ни было подробностями, могущими расшифровать источник информации.
Работают с агентурой исключительно уполномоченные сотрудники, а знают в лицо единицы. Поэтому провалы разведчиков, как правило, происходят на каналах связи, которые чуть проще вычислить или которые выдают предатели. Сбегающие к противнику сотрудники спецслужб несут в своем багаже не имена резидентов, а координаты их «почтовых ящиков», время выхода на связь, скупые намеки на доступ агента к определенного рода информации, на знакомство с определенным кругом людей и индивидуальные привычки.
Читать дальше