Дмитрий Черкасов - Балканский тигр

Бензобак треснул по всей длине, и пары топлива рванули подобно гранате. Герой югославской кампании погиб мгновенно.

Как позже установила полиция, тягач был угнан два дня назад в двухстах милях от места трагедии. В кабине обнаружили отпечатки пальцев некоего Хосе Мартинеса, неоднократно привлекавшегося за угоны. Но грузовик он украл впервые, что, по всей видимости, и послужило причиной аварии: угонщик просто не справился с управлением.

Убийцу капитана ВВС искали и полиция штата, и федералы. Но тщетно — Хосе как сквозь землю провалился.

И только через полгода в Неваде, на обочине продолженного через пустыню шоссе, был обнаружен полуистлевший труп, в котором опознали Мартинеса. Дело было закрыто, а смерть латиноамериканца списали на внутренние разборки шайки угонщиков.

Семья капитана Коннора получила солидную пенсию, а то, что от него осталось, с почестями захоронили на кладбище его родного городка. Америка чтит своих героев.

На окраину Сочаницы Владислав со своим попутчиком вышли к вечеру, когда серые сумерки опустились на город.

Рокотов взобрался на небольшой холм, усадил больного на валун и в бинокль изучил дальнейший путь. Слева расположились одноэтажные домишки, прямо по курсу стоял какой то производственный корпус, а справа дымились развалины невысоких строений.

Влад присмотрелся тщательнее.

Примерно в километре от холма югославы развернули полевой госпиталь. Виднелись три палатки с крестами на боках, передвижная электростанция, кухня и кабинки биотуалетов. Несколько маленьких фигур в светло зеленых халатах стояли кружочком возле одной из палаток. Курили.

«Ага, военные медики. Что моему пациенту и надо. У них наверняка есть и галоперидол, и все остальное. Только как его туда доставить? В лобовую переть нельзя. Тревогу поднимут, меня арестуют… Не стану же я, в самом деле, гасить сербов! А у них ко мне тут же появится масса ненужных вопросов. Надо кого-нибудь одного сюда привести… Ну ты придумал! Дать по башке, связать и притащить? Нет, бить мы не будем. Врачи все-таки. Ладно, была не была…»

Рокотов спустился к больному, паинькой сидящему на камне и ведущему свой нескончаемый диалог с призраками. Впрочем, за последние часы он стал более нервным, и Влад всерьез опасался импульсных действий. Против подобных закидонов у русского имелось только одно оружие — удар в голову. Но лишний раз мучить и без того исстрадавшегося человека было бы бессердечно. Биолог открыл аптечку и наполнил шприц сильнодействующим успокоительным. К счастью, наркосодержащне препараты одинаково влияют и на здоровых, и на больных людей: отправляют их в объятия Морфея, и все дела. Сон на восемь-десять часов больному обеспечен.

Владислав выпростал руку спутника из-под одеяла, нашел вену и аккуратно ввел лекарство. Тот, поглощенный галлюцинациями, даже не заметил укола. Потом голос его стал тише, он опустил голову на грудь, раза два всхлипнул и умолк. Когда тело начало медленно оседать набок, Рокотов подхватил больного и уложил на подстеленное одеяло, пристроив рюкзак тому под голову.

Первый этап прошел нормально. Теперь следовало доставить врача. Тихо и незаметно для персонала госпиталя.

«Оружие придется бросить здесь. Даже ножи. Эх, не хочется мне без ствола туда соваться, но что делать! В безоружного, по крайней мере, палить не будут. Конечно, за мирного жителя я не сойду, но все же… — Влад положил рядом со спящим автомат, пистолет, отобранный у албанца „Хеклер-Кох“, гранаты и ножи. Снял с ремня подсумок с магазинами и ножны. Арсенал оказался внушительным. Биолог вздохнул и накрыл кучу оружия непромокаемым плащом. — Времени нынче — двадцать три часа. Отбой, — он снова забрался на вершину холма и поднес к глазам бинокль. — У палаток никого. Что ж, пора…»

Владислав отложил бинокль к оружию, достал жирный мелок специальной краски и нанес на собственную физиономию несколько мазков. Теперь его вряд ли смогут узнать даже хорошо знакомые люди.

Путь до палаток занял около часа. Рокотов прокрался мимо заводского здания, зигзагом пробежал между куч щебня и минут пятнадцать сидел под кустом сирени в тридцати метрах от госпиталя, ловя каждый звук и выискивая бодрствующих.

Однако все было тихо. Никто не бродил по темному пространству и нигде в темноте, никто не нес дозор. Видимо, нападения тут не боялись.

Рокотов по-пластунски добрался до крайней палатки и заглянул в затянутое полиэтиленом оконце, оттуда пробивался узкий луч света. На складном стуле сидел мужчина в очках. Лет тридцати пяти. Читал глянцевый журнал.