Владимир Черкасов - Опер против «святых отцов»

Кострецов насторожился, не желая упустить этот неожиданный случай прощупать неуловимого генерала, и заметил:

— Леонтий Александрович, вы запросто обо всем говорите, словно перестрелка, убитые у «Покрова» не имеют к вам никакого отношения.

— Вы совершенно правы! — с жаром воскликнул Белокрылов. — Теперь я могу сказать: все минувшие криминальные разборки были непосредственно связаны с погибшим архимандритом Феогеном. И сами обстоятельства его смерти наглядно указали — он был всему голова! А я что? Покаюсь: подсказал ему нескольких офицеров, включая Ракиту, Оникса, когда Феоген задумал собрать группу боевиков — спецбригаду, как он ее назвал. Но я и не ведал, для каких целей эти ветераны спецслужб Шкуркину понадобились!

— Интересно вы объясняете! — рассмеялся капитан. — Это у Шкуркина, значит, действовало целое подразделение, которому он лично приказы отдавал?

— Совершенно точно.

— Так с какой тогда стати вчера эта спецбригада рассадила из автоматов ресторан востряковской ОПГ «Техас»? Начальник-то ее Феоген давно на том свете.

Теперь смачно расхохотался Белокрылов.

— Капитан, вы же оперативник. Значит, и психолог, должны соображать! Феогена-то нет, но сплотились благодаря ему ребятки, сработались под его рукой, а теперь уже они сами по себе, самостоятельная сила. И куда она повернет, никому не известно. Сейчас вот спецбригада решила поквитаться с востряковскими в «Техасе», а завтра эти новоявленные бандиты, прошедшие школу КГБ, захотят, возможно, стать заправской ОПГ на криминальном олимпе Москвы.

— Так какое вам дело до того, что новоиспеченный бандит Ракита убивает другого бандита Оникса?

— Да потому, что Оникса уже нет, а Ракита не остановится, раз против своего товарища повернул. Вы смотрите, что в спецбригаде после смерти Феогена началось! Друг друга уже губят. Так что им окружающие?

Кострецов по ходу отмечал нелогичность, проколы генерала. «Честь мундира», с которой тот начал обличать Ракиту, в последующем контексте выглядела неуместной. Далее капитан отметил: сначала Оникса убили, а потом — Феогена, и, значит, «распад» в спецбригаде не после гибели ее мнимого начальника начался, как пытался плести Белокрылов. Тем не менее Кость профессионально оценил генерала, решившегося на такую разведку боем. Но должна же была быть у Белокрылова и другая цель, он обязательно должен засветиться. Опер сказал:

— Спасибо за информацию.

Генерал помолчал, потом по-отечески произнес:

— А я, капитан, вам и еще помогу. — Он засмеялся. — У пенсионера спецслужб всегда руки чешутся, как у пионера. Анализировал я причины налета спецбригады на ресторан «Техас» и, вообще-то, думаю, что дело там было не только в расплате с востряковскими за неудачу с «Покровом». Вам интересна моя точка зрения?

— Безусловно, генерал. Вы ведь боевиков спецбригады Феогену едва ли не лично набирали.

— Ну, вы скажете! Хотя действительно некоторых из них я хорошо знал по службе. Так вот, наезд на «Техас» симптоматичен, по-моему, и тем, что осиротевшая спецбригада как бы пытается свести счеты с непосредственным визави покойного Феогена — бригадиром востряковских по кличке Вован. Они за своего погибшего командира крови Вована жаждут. Вчера того в «Техасе» не оказалось, вот они просто пошумели и ушли. А Вован этот сейчас так же опасен, как и Ракита.

— Что же между ними общего?

— Диверсант Ракита стал маньяком из-за многолетних упражений в убийстве, а такой же профессиональный убийца бригадир Вован ненормален, раз лично застрелил архимандрита Феогена.

— Вы точно знаете, что Вован убийца Феогена?

— Да я много чего знаю, хотя никаких показаний, повторяю, не дам. Просто мотайте на оперативный ус. Знаю и то, что Ракита, например, убил владельца гостиницы «Пальма» Пинюхина. Но Ракиту на роль исполнителя заказных убийств и брали. А зачем Вовану, у которого целая бригада головорезов, своими руками убирать какого-то безоружного попа? Вован и Ракита одинаково спятили. То, что перестрелка в квартире Шкуркина была инсценирована, вы, конечно, разобрались?

— Конечно, как и с «самоубийством» Оникса, — поддакнул капитан, не касаясь истинной причины самодеятельности Вована с Феогеном — архимандритовых тайников.

— Я, товарищ Кострецов, работаю в Московской патриархии относительно недавно, но душа у меня болит за все здесь происходящее. Особенно в отношении ее верхнего звена, руководства. Не очень симпатичным отец Феоген был, но ведь носил сан архимандрита, сидел в Даниловом монастыре. И какой-то Вован осмелился поднять на человека с наперсным крестом руку! Я теперь беспокоюсь за само окружение его святейшества патриарха Алексия Второго.