Владимир Черкасов - Опер против «святых отцов»

— Генерал, прошу без таких подробностей!

Белокрылов внимательно посмотрел на митрополита.

— Так как же вам докладывать о наших последних действиях с Феогеном, о нынешней расстановке сил по нашему направлению?

Владыка, на лице которого не осталось никаких следов возлияний на заводе, пристально взглянул.

— Генерал, вы классный офицер, человек из элиты нашего общества и должны хорошо понимать, что такому лицу, как я, знать некоторые подробности операций даже вредно. Фео-гена не стало, царствие ему небесное. Я свяжу вас с новым моим заместителем — отцом Владимиром Ветлугой. Он работал на меня раньше параллельно с Феогеном, а теперь объединит все наши усилия.

— Вас не интересуют обстоятельства гибели архимандрита? — спросил Леонтий Александрович.

— Мне сообщили, что все было подстроено помощниками епископа Артемия.

— Такая беспощадная активность епископа вас не расстраивает?

Кирин поднялся с кресла, прошел к высоченным дубовым дверям кабинета, выглянул и распорядился прислуге накрыть им закусить в столовой. Потом обратился к Белокрылову:

— Вот об этом я хотел бы с вами подробнее поговорить. Поужинаете?

— С удовольствием, изнемог на даче от сухомятки.

Они прошли в столовую, встали у стола. Митрополит, как всегда, прочел молитву перед едой. Сели и выпили водки, только что доставленной с завода. Кирин проговорил, закусывая:

— Генерал, насколько я знаю, вы сколотили группу бывших офицеров, чтобы решать всякие вопросы?

— Так точно: всякие.

— Способна ли ваша группа организовать и провести операцию по самому епископу Артемию? Я имею в виду не примитивное нападение или что-то неумелое, типа расправы с Феогеном. Надо так потрудиться, чтобы даже спецслужбы, даже по оперданным не просчитали бы след, ведущий не то чтобы ко мне, а даже к вам. Нужна именно такая штучная работа.

— Я понимаю, что лицо, способное заменить патриарха, должно быть вне всяких подозрений, — проговорил Леонтий Александрович, попав в самую точку гоняевских чаяний.

Кирин разгладил бороду.

— Отличный ответ, генерал. Поэтому будем считать нашу сегодняшнюю случайную встречу первой и последней. Все вопросы, входящие в орбиту вашей компетенции, будете решать только с отцом Вадимом Ветлугой.

— Мне придется зависеть от Ветлуги так же, как от Шкуркина?

— А вам взаимоотношения с Феогеном не нравились?

Белокрылов сказал искренне:

— Нет. Я привык к большей самостоятельности. У меня есть подразделение со своей разведкой, контрразведкой, боевой силой. Я вполне мог бы согласовывать лишь стратегию наших задач. Тактически я хотел бы действовать на свое усмотрение.

Митрополит выпил, стал есть, думая. Потом кивнул.

— Доверяю вашим знаниям и опыту, генерал. Итак, стратегия на ближайшее время у вас должна быть одна. Это подготовка и виртуозная реализация акции по Артемию. Все, что связано с этим, что нужно или как-то пересекается с главным вашим заказом, прокручивайте, как вам вздумается. Мне ученого в таких делах учить — только портить.

— Спасибо, владыко.

Гоняев повел в воздухе пальцами.

— Отец Вадим будет у вас лишь в виде завхоза: обеспечение средствами, помощь по смежным вопросам.

У Белокрылова развязывались руки. Он слушал, неторопливо ел, прикидывая, где и как затаиться в ближайшее время. Генерал понимал, что на убийстве Артемия их связка с митрополитом закончится. Устраивало его и это — выполнить заказ самого Кирина Гоняева, а потом с огромным гонораром за работу убыть куда-нибудь подальше от России к теплым морям.

На прощание Леонтий Александрович долго жал крепкую руку митрополита, сказал:

— Еще раз простите, владыко, что непрошено вторгся к вам сегодня в машину.

Кирин покровительственно улыбнулся, пробасил:

— Правильно поступили. Хлеб за брюхом не ходит.

Лейтенанту Топкову удалось узнать про дачу Белокрылова в кооперативе «Роща» в то утро, когда генерал убирался оттуда. Лишь к вечеру собрались они с Кострецовым на Рублевку. На генерала у них основательных улик не было, так что поехали оперы больше присмотреться к возможному новому местопребыванию Леонтия Александровича.

Было темно, когда Топков и Кострецов подъехали к «Роще». Выскользнули из служебной машины, стали красться проулками к даче под номером 17. У белокрыловского высокого глухого забора никого не наблюдалось, но за ним кто-то возился.

Оперативники перемахнули через забор, приземлились и увидели освещенный изнутри гараж рядом с темной дачей. В нем и около суетились, виден был «уазик», в который что-то загружали. Кострецов приказал Топкову отрезать выездной путь для «уазика», а сам пробрался к гаражу.