Владимир Черкасов: Опер против «святых отцов»

— Да я тогда вместе с тобой сразу поехал бы Ловунова с Гоняевым брать! Будь у тебя та бумага, я бы добился совместной разработки ФСБ и МВД по этим алмазам, чтобы дело в верхах МВД не замотали.

— Неужели раскрутка по алмазам столь приоритетна?

— А ты как думал?! — воскликнул Хромин. — Ежегодно из России нелегальным образом вывозятся алмазы и бриллианты на сумму более миллиарда долларов! Одним из основных каналов утечки является предприятие «Аграф» Ловунова — Гоняева. Коррупция просто свирепствует среди чиновников, раздающих льготы по приобретению сырья.

— Почему дельцы так размахнулись?

— Алмазно-бриллиантовые махинации разоблачать практически невозможно. Суди сам, Гохран сумел бесследно спустить за пять лет то, что советское правительство собирало тридцать лет. «Голден Ада» чудом засветилась. А что толку? Более четырех лет идет следствие по делу этой фирмы, но главные организаторы аферы не названы, фигурируют только исполнители типа пресловутого Козленка. Вот почему, Серега, дорого взять таких тяжеловесов, как чиновник высочайшего ранга Ловунов и митрополит Кирин, они — организаторы.

— Значит, возьмем, — сказал Кострецов. — Особенно христопродавец митрополит Гоняев мне нужен. Такого же вонючего епископа Артемия сами церковные мафиози прибрали, но и Кирин не должен благоденствовать.

Хромин помолчал, потом заметил:

— Я понимаю, ты расстроился.

— Да нет, Саня, я уже настроился. До утра будет у меня та алмазная бумага на руках или я Костью не буду.

Кострецов набрал номер телефона Мариши и начал с непривычного для него приветствия:

— Салют, дорогая! Правильно ты однажды говорила: вся надежда на твою красивую жопу.

Та нежно ответила:

— Попочка моя уже в крутой работе.

— Молодца! Неужто митрополит сломался?

— Ловунов.

— Это еще лучше. Бумага, бумага нужна! Разговор в ее направлении с Ловуновым заводила?

Мариша хохотнула:

— У Виктора Михайловича, как я ему в ванной и на столе дала, теперь одно мне меж ног направление.

Капитан ее оборвал:

— Амба, Маришка! Если не дашь ты мне сегодня до вечера наколку по документу, потом он уже не потребуется. Потом и твоя лихая задница может резко на нары устремиться, потому как дело у меня в МВД заберут.

— Ты чего, Сергей? В натуре, что ль?

— В полной, дорогая. Нужна твоя наводка мне сегодня.

— Ой-ой, ты как старинный пират говоришь! — хихикнула Мариша. — Лады, буду выкладываться.

— Главное сейчас — время. Если расколешь Ловунова, мне за той бумагой еще придется неизвестно куда лезть. А если и это удастся, то с бриллиантовым документом потребуется, возможно, до утра успеть обвинение предъявить… Но, честно сказать, шансов у нас почти нет.

— Как нет?! — звонко воскликнула Маришка. — Ты с кем на дело пошел, Серега? Иль ты думаешь, что я, Феогенюшку, Сверчка пережившая, ненаглядного Вована урывшая, у параши улягусь? Ты, мент, еще крутых телок не видел!

От этого шквала лихости и бесшабашности повеселел Кострецов.

— Ну, Маришка, пробуй. Я все время буду на телефоне ждать.

— Шито-крыто, в землю врыто, — отозвалась агентка, от которой зависело оперское счастье.

Мариша положила трубку и посмотрела на себя в зеркало. Светились ее серые глазищи, белокуро томила волна волос. Она распахнула на себе халат и полюбовалась на веерные бедра, стройность ног, узость талии, красоту бюста. Вспомнила, как отдавалась Ловунову на столе после ужина. Он был в диком восторге от ее поз и выносливости. И в памяти Мариши выщелкнула фразочка Виктора Михайловича:

— А у меня на работе стол еще лучше.

Взглянула на часы Маришка: до конца рабочего дня оставалось часа два. Она быстро приняла душ, натянула на точеное тело по полной секс-программе одежду, надушилась пряными духами.

Вышла на улицу, села в свою иномарку памяти томящегося в районе параши Вована, порулила в центр Москвы на знаменитую Старую площадь. Там при коммунистах варилась каша ЦК КПСС, теперь — администрации президента.

Припарковала Мариша на площади около длинного ряда служебных машин свою. Вышла и скромно, не покачивая бедрами, направилась к подъезду, из которого можно было позвонить по телефону.

Она набрала номер Виктора Михайловича. Он, впервые услышав ее голос в трубке рабочего телефона, немного растерялся. Мариша сразу наехала интимной бесстыдностью:

— Ты говорил, что на работе у тебя стол еще лучше. Я уже стою внизу без трусиков.