Сергей Зверев - В бой идут одни офицеры

Размышления прервала вошедшая Бернетт с двумя шприцами, обернутыми стерильной марлей. Сделав два болезненных укола, она спрятала шприцы под матрас кровати Шадрина. Они не успели обмолвиться и парой слов, как в коридоре послышались шаги. Вошел афганский помощник Хальмейера, доктор Иради с двумя угрюмыми мужчинами.

— Вы подготовили пациента, доктор Бернетт? — спросил афганец.

— Да, мы можем идти, — кивнула женщина, на лице которой проступила еле заметная бледность.

— Вставай, ты пойдешь с нами, — приказал Иради Шадрину и показал рукой на дверь.

Шадрин поднялся с кровати и без всякого выражения на лице двинулся неторопливым шагом в коридор. Иради быстро догнал его и пошел рядом. Двое его помощников шли сзади рядом с Бернетт. Шадрин шел и настраивался на то, чтобы безукоризненно сыграть свою роль зомбированного человека. Если это удастся, то он выйдет отсюда и найдет способ сбежать и вернуться с помощью. Не столько из-за Кэролайн, сколько затем, чтобы уничтожить эту лабораторию.

В большой просторной комнате, которая по периметру была заставлена различными медицинскими приборами, Шадрина ждал доктор Хальмейер с незнакомым Шадрину пожилым афганцем. Судя по выражению лица незнакомца и его осанке, это был большой начальник. Не просто полевой командир, а кто-то из тех, кто здесь «заказывал музыку». Шадрин скользнул по лицу афганца взглядом и остановился посередине комнаты, глядя прямо перед собой.

— Андрей! — раздался зовущий голос Хальмейера, который попытался довольно правильно произнести это имя в русском его звучании.

Шадрин решил, что должен отреагировать, коль скоро здесь уже знали его имя и фамилию. Он повернулся на голос и равнодушно стал смотреть на Хальмейера.

— Подойди ко мне.

Шадрин подошел и остановился в двух шагах. Хальмейер переглянулся с Иради и внимательно посмотрел в глаза Шадрину.

— Давайте приступим на вчерашней дозе, — сказал Хальмейер, не поворачиваясь к своим помощникам, через плечо, — если все пройдет успешно, то перед отправкой добавим. Но мне кажется, что одной дозы теперь хватит на четыре-пять дней.

— Андрей, ударь этого человека, — приказал Хальмейер и указал рукой на одного из афганцев, который привел его сюда из палаты вместе с Иради.

Шадрин повернулся лицом к указанному человеку. Но тут до него дошло, что приказ подан как-то странно. Если бы он сам, к примеру, был гипнотизером и отдавал приказ своему загипнотизированному партнеру, то отдал бы его точнее. Ударь рукой или вот этой палкой. Опять же куда ударить? Возможно, у Шадрина были ложные представления обо всем этом, но он на несколько секунд замешкался. Это его замешательство оказалось спасительным.

— Что я вам говорил! — воскликнул довольный Хальмейер и подошел к Шадрину вплотную. — Ударь этого человека кулаком в лицо.

Шадрин двинулся к своей жертве. Подойдя, он коротко размахнулся и нанес удар в лицо афганцу. Тот легко увернулся и ударил в ответ в скулу. Шадрин не ожидал этого, но быстро сообразил, что приказа продолжать драку не было. Он пошатнулся от удара и остался стоять перед афганцем с опущенными руками, хотя очень подмывало схватиться за ушибленное место. «Только бы не приказали меня избивать, могу не выдержать и дать сдачи», — подумал Шадрин. Афганец со злорадной усмешкой смотрел ему в глаза. Шадрин пытался смотреть прямо перед собой, не реагируя эмоционально на взгляд афганца.

— Достаточно, — удовлетворенно сказал Хальмейер, судя по звукам, он потирал от удовольствия руки. — Теперь, Андрей, подойди ко мне.

Шадрин повернулся и двинулся к доктору. Хальмейер стоял довольный и разглядывал подопытного. Его рука протянулась в сторону, в нее вложили пистолет, который он показал Шадрину. Андрей Васильевич успел отметить, что звуков и щелчков не было. Пистолет никто при нем сейчас не заряжал и не разряжал. Что еще задумал этот «врач»?

— Вот тебе оружие, Андрей, — сказал Хальмейер, держа пистолет перед собой. — Сейчас я тебе его дам, и ты выстрелишь туда, куда я тебе скажу, и столько раз, сколько я тебе скажу. Ты меня понял?

— Понял, — ответил Шадрин спокойным голосом, глядя на верхнее веко правого глаза доктора. Смотреть ему в глаза он опасался, боясь, что выдаст себя эмоциями или не выдержит взгляда. Про себя он отметил, что ему дали двенадцатизарядный «Люгер».

— Держи, — протянул Хальмейер пистолет Шадрину и, подняв руку, щелкнул в воздухе пальцами.