Александр Тамоников - Нас воспитала война

Наступило тягостное молчание, которое прервал Король, задумчиво проговорив:

— Знаете… а я готов согласиться с помощником. По-моему, убедительно. А, Бабичев?

— Я не знаю, каким образом мог заметить что-то неладное в моем поведении Леший. Но если это так, то это грустно. Я не вижу, что следует предпринять в сложившейся обстановке. Коль Владимир такой «профи», то убрать его немедленно мы не сможем, тем более теперь, когда он будет осторожен и скрытен, если не предпримет чего покруче.

В разговор с извинениями вновь вступил Эдик:

— Мне кажется, господа, сейчас нужно думать не о том, как убрать Лешего, а о том, как привлечь его на свою сторону.

Вопросительные взгляды Короля и Бабичева стали реакцией на предложение помощника шефа. Тот между тем продолжал:

— Да, да. Привлечь на свою сторону. Другой вопрос, как это сделать? И на этот счет есть у меня одна задумка.

— Ну давай, давай, не тяни, — поторопил Король.

Эдик многозначительно посмотрел на Короля, перевел взгляд на Бабичева. Босс понял.

— Хотя подожди. Николаю Викторовичу, как мне кажется, пора покинуть нас. Езжай, Бабичев, езжай и узнай, что все-таки происходит на этом чертовом кордоне. О результатах сообщишь. Все! Ступай!

Николай понял, что Король под влиянием помощника не хочет посвящать его в свои ближайшие планы, и поделать ничего не мог. Он вышел из кабинета и стал собираться в дорогу.

После ухода Бабичева Король предложил Эдику говорить. Тот начал:

— Акция, которую я осмелюсь предложить, потребует участия вашей дочери, босс. А также ее друзей и одного нашего бойца, которому предстоит стать жертвой. Его придется убить.

— Моей дочери? Бойца, которого надо будет убить? Ты что, Эдик? В своем уме или спятил?

— Геннадий Андреевич, Соне я отвожу главную роль, не привлекая симпатичной девочки со стороны, что может в ходе акции или после вызвать ненужные нам осложнения. Соня наш козырь, если, конечно, вы примете мой план.

— С ума сойти. Мне кажется, Эдик, ты стал наглеть.

— Хорошо, Геннадий Андреевич, извините меня, дурака. Я молчу.

— Что значит молчу? Сказав «а», говори и «б».

— Суть плана такова.

И Эдик, понизив голос, около пяти минут что-то объяснял Королю. Тот выслушал и неожиданно спросил:

— Тебе не кажется, Эдик, что Бабичев и его таинственный друг могли спеться?

— Несмотря на то, что говорил при Бабичеве, я уверен, что ваше предположение самое верное.

— Даже так? Объясни, почему?

— Вел себя здесь Николай Викторович несколько наигранно. Решается судьба его давнего друга, а он, вместо того чтобы попытаться как-то защитить его, упросить вас не убивать приятеля, напротив, утверждает, что тот представляет опасность, тем самым вынося ему приговор. Неестественно это.

— Если только Бабичев напрочь не утерял чувство дружбы.

— О нет, Геннадий Андреевич. Подполковник не из людей, не помнящих родства. Работает на нас и подчиняется лишь потому, что мы держим его судьбу в своих руках. Будь его воля, он с превеликим удовольствием растоптал бы нас.

— Эдик, ну почему так мрачно? В каждом ты видишь предателя и потенциального врага. Почему ты так ненавидишь людей, а, Эдик?

— Ваша школа, Геннадий Андреевич, ученик я прилежный. А насчет спевки Бабичева и Лешего, то нам это только на руку.

— В каком смысле?

— В том смысле, что Бабичев будет сдерживать друга от необдуманных поступков, могущих нанести вред самому подполковнику. Бабичеву не нужна огласка бойни на реке, значит, Леший будет молчать. А это нужно и нам до того момента, пока мы не посадим этого супермена на такой «крючок», с которого ему не сорваться, несмотря ни на что.

— Что ж, пожалуй, ты прав. Но Соня? И боец?

— Геннадий Андреевич, вы хорошо знаете Холопа, этого своевольного наглеца, положившего глаз на вашу дочь, делающего ей непристойные предложения. Я считаю, он давно заслужил наказание. Так пусть он его получит, принеся хоть какую-то пользу. А Соня? С вашей дочерью ничего не случится. А сама она с удовольствием примет участие в акции. Для нее это будет игра, такая игра, в которую она еще не играла. Она почувствует себя героиней, главным действующим лицом в остросюжетном событии. Это взбодрит ее, отлакирует кровь, а девочка останется в абсолютной безопасности, я ручаюсь в этом.

— Ну хорошо, убедил. А насчет Сони — сделай так, чтобы она сама попросила меня разрешить ей участвовать в этой так называемой игре.

— Так и сделаем, Геннадий Андреевич.

Бабичев заехал в отдел, выслушал доклад дежурного и заместителя. Сообщений о ночном происшествии на дальнем кордоне не поступало. Николай позвонил домой Татьяне и сказал, что навестит Лешина и потом — домой. Возможно, вместе с Владимиром.