Никита Филатов - Танец с саблями

– В общем-то, по настоящему актуальным это стало совсем недавно. После Мадридской встречи.

– После чего? – удивился старик и вспомнил Габриэлу.

– После Мадрида! Там в декабре девяносто пятого Европейский совет утвердил все-таки название единой евровалюты и рабочий сценарий её введения. К началу 1998 года планируется уже создать Европейский центральный банк и определиться с кругом участников союза.

– А потом?

– Ну, через год после этого банк возьмет на себя определение согласованной денежной политики стран Западной Европы, обменный курс новых денег будет зафиксирован и в ней станут вестись безналичные расчеты. Сначала вклады банковских клиентов будут исчисляться параллельно, в евроденьгах и национальных валютах, а потом уже только…

– Паника не возникнет?

– При разумном подходе не будет никакой нужды менять стратегию помещения капитала. Принцип непрерывности вклада и прибыли остается незыблим.

– Так, допустим… – Господин Боот обратил внимание, что стакан собеседника опустел:

– Еще виски, Джэк?

– Да, пожалуй! Благодарю вас.

– Так что – планируются только безналичные расчеты?

– Конечно же, нет! Но согласитесь – изготовление достаточного количества банкнот требует времени. Представляете? Понадобится по меньшей мере двенадцать миллиардов купюр и семьдесят миллиардов монет… Сначала хотели ввести наличные расчеты уже в следующем году, но сейчас эксперты склоняются к мысли, что не раньше, чем в лет через пять. На самом последнем этапе создания европейского валютного союза.

– И все это время будут менять деньги?

– Да сам-то обмен займет немного времени. Месяц, полтора… Но там требуется заранее решить очень большое количество чисто технических задач – переоборудование кассовых аппаратов, проездных, торговых, обменных аппаратов. Представляете, сколько их по всей старушке Европе?

– И все-таки, переход на единые евроденьги неизбежен?

– Да, если не произойдет чего-нибудь непредвиденного, не позже 2002 года они станут единственным средством платежа. Сначала на товарах появятся двойные ценники, но потом никаких фунтов стерлингов, крон и марок – прежние национальные банкноты и монеты из обихода исчезнут. Их, конечно, ещё долго будут принимать для обмена в коммерческих и государственных банках, но…

– Новые деньги будут печатать немцы, Джэк? У вас, во Франкфурте на Майне?

– Да ничего ещё толком не решено! Определились только с монетами – мелочь будет измеряться центами и чеканить её будут участники валютного союза самостоятельно. Разумеется, не сколько душе угодно, а на основании определенных квот. А насчет купюр пока обсуждается два варианта – или деньги единообразны для всей валютной области, или они одинаковы только с одной стороны, а на обороте будут иметь какой-нибудь маленький национальный символ.

– То есть, по банкнотам дальше переговоров дело ещё не пошло?

– Ну, почему? – обиделся гость. – Вроде, наконец, хоть с названием определились – уже не ЭКЮ, а «евро». Купюрами по пять, десять, двадцать, пятьдесят…

– А двести? – покосился на конверт хозяин.

– Да, планируется выпускать банкноты достоинством и в 200 и в 500 «евро».

– «Евро»… Название какое-то не слишком удачное. Почему бы не оставить уже прижившееся ЭКЮ?

– И я тоже считаю, что оно было лучше! С одной стороны, это сокращение от «European Currency Union», а с другой – была в средние века такая французская монета… Но аналитики уверяют, что это название уже несколько подмочило себе репутацию.

– Вот как?

– Термин ЭКЮ используется с 1979. Как усредненная условная единица для двенадцати крепких и не очень крепких европейских валют. Ну, и в силу ряда причин она потеряла за это время более четверти своей ценности.

– И Монетарный институт полагает, что его детищу этой судьбы удастся избежать?

– Да, разумеется! Критерии приема в новый валютный союз будут куда жестче. Их много, но достаточно пяти базовых: уровень инфляции ниже полутора процентов в год, минимальный дефицит госбюджета, ограниченный внутренний долг и так далее.

– Однако! Ну и требования…

– Я тоже так считаю. Наверное, их придется даже немного ослабить – а то разве что финны с англичанами соответствуют, да ещё Ирландия и Люксембург. Даже сама ФРГ под вопросом!

Господин Боот вздохнул:

– Значит, все-таки валютная реформа…

– Да никакая это не реформа! Неужели не ясно? – задетый за живое и не совсем уже трезвый гость чуть было не выскочил из кресла: