Никита Филатов - Танец с саблями

– Быва-ает! – Достоверность повествования вызвала у майора некоторые сомнения, но он добросовестно отсмеялся и только после этого прикрыл дверь в ванную.

А в девятом часу утра Владимир Александрович уже щурился от раннего солнца, изучая многочисленные указатели на платформах железнодорожного вокзала Чамартин…

Полупустой вагон – нечто среднее между нашей пригородной электричкой и фирменным поездом дальнего следования. Тронулись… Зрелище за окном поначалу оказалось не слишком увлекательным, но делать все равно было нечего – Виноградов выбрал место по вкусу и принялся разглядывать северные окраины Мадрида.

Потом город внезапно кончился. Потянулись убранные поля – сено на них желтело не привычными русскому глазу стогами, а дожидалось своего часа, скатанное в огромные, лежащие повсюду валики. То и дело мелькали чахлые рощицы и полуразрушенная кладка старинных построек.

Через час прямо к ограде железнодорожных путей выскочил заяц – крупный, с выгоревшей на жаре шкурой. Метнулся – и пропал из виду… Майор российской милиции Виноградов посчитал это доброй приметой, неожиданно для самого себя улыбнулся – а вскоре так и заснул под размеренный стук колес.

Проснулся он уже в Астурии – поезд только что миновал городок со смешным названием Ухо. Впрочем, в испанской грамматике Владимир Александрович был не силен, надпись на платформе могла читаться и по-другому, но превосходное настроение позволяло думать так, как хочется…

Устроившись поудобнее, Виноградов открыл припасенную заранее банку пива и стал глазеть на мелькающие вдоль дороги виды испанского севера.

Сначала великолепные, залитые светом горные пейзажи лишь периодически прерывались разной по продолжительности темнотой тоннелей. Но постепенно прорубленные в породе участки слились в единый, изредка пробиваемый робкими солнечными лучами путь во мраке… И только после Овьедо снова началась относительная равнина – на этот раз прибрежная, омываемая Атлантическим океаном.

Поезд уже приближался к Хихону. Народу в вагоне заметно прибавилось – многие, судя по всему, знали друг друга и что-то весело и шумно обсуждали между собой. Слух Владимира Александровича то и дело выхватывал из речи спутников отдельные, кажущиеся знакомыми слова – но смысл и даже тема разговоров оставались за пределами понимания.

Жаль! В свое время была возможность вторым иностранным языком взять испанский – но его тогда больше интересовала Западная Германия.

… Собственно, Генерал именно с этого и начал беседу:

– Ты у нас по испански-то говоришь? Хоть немного?

– А надо?

– Я задал вопрос.

– По-испански? Не знаю, не пробовал – может, и умею…

Шутка не получилась. Видимо, настрой у собеседника оказался не совсем подходящий:

– Послушай, Виноградов! Прекрати поясничать. Понимаю – так легче жить, но даже милицейскому майору вовсе не обязательно быть идиотом.

– Извините.

Помолчали… Первым нарушил паузу Владимир Александрович:

– У меня же английский и немецкий, – напомнил он. – В основном – разговорные, читаю и пишу похуже.

– Ладно. Это, в сущности, дело десятое… На море давно не был?

– В смысле – купаться?

– В смысле – рыбку половить! В мутной воде. – Генерал улыбнулся, но так, что глаза остались холодными и пустыми:

– Надо бы сьездить.

– Если надо… – Владимир Александрович пожал плечами. – Куда?

– Испания.

– На долго?

– Как получится. Впрочем, не думаю.

– Когда?

– Прямые рейсы на Мадрид – раз в неделю. В этот вторник мы не успеваем с документами, поэтому полетишь в следующий.

– Понял! – и Виноградов непроизвольно скосил глаза на большой календарь. – Та-ак…

– Что-то смущает?

– Нет, нормально. С начальством вопрос вы решите?

– С вашим? Разумеется! Как обычно.

Должность под «крышей» милицейской пресс-службы Владимир Александрович придумал себе сам – ещё только начиная работать с Генералом. Круг обязанностей не требовал его постоянного присутствия на рабочем месте, идеально маскировал многочисленные командировки и делал вполне обьяснимым несколько необычный для рядового милицейского майора диапазон общения: от криминальных «авторитетов» и чиновников высшей номенклатуры, до журналистов и профессиональных разведчиков. К тому же, с некоторых пор майора постоянно и ненавязчиво опекали старшие «товарищи».

Владимир Александрович, разумеется. не знал и не должен был знать, кто конкретно из высшего руководства Главного управления внутрениих дел работает на Генерала. Он мог только догадываться… Догадываться по тому, как легко и надежно обеспечивалась официальная сторона выполняемых им деликатных поручений.