Никита Филатов - Танец с саблями

– Отдыхают, значит?

– Подонки.

– Та-ак… Сколько их – точно? – Головин покусывал губу и Владимир Александрович заметил, что глаза его нехорошо сузились в предвкушении драки.

– Не знаем.

От капитана теплохода «Писатель Чернышевский» пахло какими-то сердечными каплями. Кроме него и Головина в изуродованном Музыкальном салоне собрались: командиры всех групп захвата, майор Виноградов и судовой комсостав. Впрочем, далеко не весь – многим нужна была медицинская помощь, а состояние трех человек оказалось критическим.

Кроме того, под охраной автоматчиков Головина без лишнего шума уже кипела работа:»дед», старший механик, с мотористами копошился внизу, мудрил над проводами в своей каморке начальник радиостанции… Управление белоснежным лайнером принял, разумеется, вернувшийся на мостик старпом.

– Разрешите? – в салон шагнул молодой сыщик из Управления. С начала операции Виноградов его не видел – парень работал с группой, которая занималась машинным отделением.

– Ну, чего говорят?

– Вот, вроде… – на смятую скатерть легла от руки составленная схема: номера кают, какие-то цифры и обозначения:

– Получается четырнадцать. Ножи, нунчаки… По меньшей мере три «ствола», из которых один – боевой.

– У кого? – Головин развернул схему так, чтобы было видно всем.

– Не знаю, – честно признался оперативник. За короткое время он и так получил достаточно информации – со слов напуганных членов экипажа, а главное, от первых захваченных в машинном отделении «языков».

– Как пассажиры?

– Дрожат по каютам, но пока не дергаются.

– Пусть! – нагнанный бандитами ужас теперь работал на людей Головина: чем меньше сейчас лишних людей будет под ногами, тем меньше вероятность случайных жертв. – Экипажу тоже… Прикажите сидеть, как сидели – исключая тех, кто уже задействован.

– Ясно, – кивнул капитан. – Сделаем.

– Теперь – конкретно…

Постановка задачи и согласование технических деталей много времени не заняли:

– Вперед!

… Окно капитанского «люкса» вполне могло выдержать многотонную массу штормовой волны. Но оно вовсе не проектировалось на защиту от кованого спецназовского ботинка. Поэтому, когда раскачавшийся на полусогнутых руках боец обеими ногами «вошел» в стекло – оно только жалобно треснуло. Но после второго удара осыпалось градом осколков.

– Лежать! Милиция!

– Лежать, с-сука! Руки за голову!

– Ай, бля…

– О-оух-х… твою мать!

Со своей, достаточно удаленной и безопасной позиции, видеть происходящее Виноградов не мог. Но вполне догадывался, что сейчас происходит внутри, успев поразиться, насколько однообразно звуковое сопровождение подобных акций. Команды, реплики, интонации… От Москвы, как раньше пели, до самых до окраин.

В «люксе» обнаружили восьмерых: бандиты и две девчонки, избитые, изнасилованные и напоенные до беспамятства. Бойцы влетели одновременно с двух сторон – и через какие-то считанные секунды с палубы в небо глядели шесть бритых затылков и столько же пар скованных наручниками запястий.

Из тех, кто обосновался в ресторане, никто даже не успел проснуться – и вскоре ещё четверо подонков корчилось под ударами милицейских прикладов.

– Командир! У нас «браслеты» кончаются… – доложил румяный от возбуждения автоматчик.

В милиции постоянно чего-то не хватает, поэтому Головин только отмахнулся:

– Вяжите, чем найдете. Или вырубайте, чтоб не очухались до Питера.

Остальных «собирали» по каютам, согласно составленной опером схеме – там одного, тут сразу двоих…

– Откройте и выходите!

Первое, что бросилось в глаза идущему по коридору Виноградову – это следы неудачной атаки. Двери здесь, в каютах первого класса, стояли не пластиковые, а дубовые, сработанные на совесть: добротный импортный замок изогнулся, но выдержал.

– Откройте! В противном случае мы применим силу.

– Ага… Попробуйте! – ответ прозвучал вполне отчетливо, с некоторой хрипотцой.

– У него, видимо, «ствол», – прокомментировал ситуацию оперативник. Еще трое бойцов из команды Головина держались от двери на почтительном расстоянии – в позах людей, готовых к самому худшему.

– Кто это там? – голос за дверью показался Владимиру Александровичу знакомым.

– Ким.

– Яс-сно… Можно попробовать?

– Давай, – опер только пожал плечами.

– Валера! Это ты?

Паузы почти не было:

– А ты кто?

– Виноградов! Помнишь – Морской вокзал, «Динамо»? Разборка с черными?