Никита Филатов - Танец с саблями

– Да, бляха, я что – знаю? Какой-то король на лошади! Да он один-единственный, в самом центре площади.

– Понял… А я точно успею? – карта у Владимира Александровича имелась, но нужно было ещё сориентироваться по времени.

– Ты где?

– А хрен его знает… – состорожничал на всякий случай майор.

– Ладно, буду ждать до упора! Все, отбой.

… Сидя по уши в прохладном бассейне-джакузи трудно представить себя самого, недавнего – Виноградов вышел тогда из телефонной будки в полном смятении чувств и мыслей. Одежда насквозь пропиталась и пропахла потом, ремень сумки натер плечо и противно дрожали колени.

Предстояло решаться, но с информацией творилось нечто непонятное – то ли её не хватало, то ли, напротив, было слишком много. Сверившись с туристическим планом майор убедился, что ходу до места встречи от силы минут пятнадцать.

Вопросы теснились под раскаленной черепной коробкой – и если бы Владимир Александрович мог предвидеть, что ждет его в ближайшем будущем вместо ответов, он, наверное, громко завыл бы с тоски…

Виноградов направился было по прямой – но вместо обозначенной на карте зелени сквериков, на пути возникла угрюмая череда пыльных бетонных заборов. Мадрид неспешно, квартал за кварталом, приводил себя в должный порядок – чтобы из века в век выглядеть неизменно величественным и пышным.

Пришлось обходить – переулками, так, что Владимир Александрович и сам не заметил, как оказался практически в нескольких сотнях метров от места назначенной Френкелем встречи.

Отерев мокрый лоб, Виноградов приблизился к установленному на противоположной стороне тротуара монументу. Памятник заметно отличался от привычных глазу образцов испанского монументального искусства, поэтому майор даже зашевелил губами, силясь по отдельным словам догадаться о содержании бронзовой надписи.

– Действительно, очень интересно, – прозвучал за спиной знакомый женский голос. Габриэла стояла почти вплотную и улыбка у неё была нехорошей. – Это памятник жертвам террористического акта в девятьсот шестом году… Здесь было покушение на члена августейшей фамилии и пострадало много невинного люда. Представляете?

– Да, у нас есть нечто подобное. Храм Спаса-на-Крови в Петербурге…

Неожиданно Владимир Александрович снова почувствовал себя уверенным и в хорошей форме – перестав понимать что-либо, он решил действовать методом тыка.

– Только без глупостей! – предупредила очаровательная итальянка.

Кроме нее, по обе стороны от майора выросли крепкие и приземистые, как осенние подберезовики, парни в штатском. Обернувшись, он увидел ещё одного, любезно державшего приоткрытую дверь запыленного автомобиля.

– Знаете, здесь ведь парковка запрещена! – сообщил незваным спутникам Владимир Александрович.

– А мы ненадолго, – улыбнулась опять Габриэла. – Сейчас все вместе сядем в машину – и поедем… Правда?

Под лопатку уперся незаметный постороннему взгляду ствол. Тот, что слева, стянул с плеча Виноградова сумку, напарник сноровисто обшарил его карманы и переложил к себе паспорт и бумажник Владимира Александровича. Обидно, клонечно, однако следует ещё чуть-чуть выждать.

– Прошу! – процессия двинулась к автомобилю и кольцо сопровождающих на секунду разомкнулось. Вот сейчас самое время…

Короткий удар отбросил руку с пистолетом в сторону – оружие было заранее снято с предохранителя и непроизвольный выстрел метнул пулю куда-то вверх, под черепичные крыши. Перепуганные голуби шумно сорвались в небо, и даже привыкшие к неожиданным городским звукам прохожие обеспокоенно завертели головами.

– Н-на! – «пордберезовику» с сумкой досталось в самый низ живота. Тот, что ушел вперед, к машине, был не так опасен, поэтому Виноградов сразу же переключился обратно на Габриэлу.

Древняя заповедь: «Женщину не можно ударить даже цветком…» Даже если она всерьез собирается продырявить тебя из пистолета? Допустим! Владимир Александрович был юношей из хорошей семьи и бить итальянку не решился.

Он просто перехватил и крутанул ей простым милицейским приемом запястье – так, что оружие вывалилось на тротуар. Поднимать ствол времени не оставалось, пришлось скрепя сердце отпихнуть его носком ботинка подальше. И бежать…

В принципе, пистолет был, скорее всего, не у одной Габриэлы. При таком минимальном отрыве первый же выстрел любого из её приятелей стал бы последним, что почувствовал и узнал в своей жизни майор. Но…