Семен Майданный - Блатной романс

– Понял! – уже водя носом по сторонам в поисках когда-то сброшенных джинсов, доложился Антошка. Джинсы свернулись вокруг ножки стула дохлой анакондой цвета хлорки. Его глаза мазнули по будильнику – ешкин кот! Только полшестого. На самом деле – двадцать минут шестого, потому как Антон любил, чтоб часы чуть спешили. Нехитрый способ подстегнуть себя, ленивого.

А в офисе часы вели себя честно. Они висели всего второй день и еще не научились врать, молодые еще. На настенных часах чин-чинарем стрелки мыкались на пять двадцать. Злой, будто волчара с отрубленным хвостом, и оттого не по часам бодрый Сергей Шрамов сидел тщательно выбритый, в накрахмаленной рубашечке, в крутом галстуке, в костюме в масть и шевелил в чашке гремучей ложкой кофе. Так же, как сейчас Шрамов Антона, в четыре утра самого Сергея сдернул телефонный звонок.

Хозяин кабака «Пальмира» и бывший афганец Александр Павлович, честно отрабатывая присягу, подкинул весточку – докатилась некая горькая новость до Александра Павловича. Командиры двух не тронутых пока Храмом кодл – Словарь и Малюта, усосав в шашлычной «Дядя Ваня» по литру дышащей клопами армянской бодяги, порешили забить с Храмом стрелу, уроды! Пора, дескать, перетереть с этим новым оттопырком тему, кому в Виршах верховодить положено.

А ведь Шрам их первым не трогал, до сегодняшнего утра Сергей даже не решил: будет он их шухарить или лишняя морока? «Хотя будем честными перед собой, не стоило подобное фуфло оставлять без присмотра. Бык – порода известная. На законы глубоко насрать (естественно, не на те, которые в Уголовном кодексе, а на простые человеческие). Даже на понятия насрать, если выгодно, если понятия вилами ложатся. Чем занимается бык? Быкует. Корчит из себя крутого перед слабыми и поджимает хвост перед крутыми. И на стрелу такие ездят вдесятером против одного. И из стволов такие палят из-за углов да с крыш. И перо такие всаживают только в спину. А на зоне таких топчут».

Как подсказали Палычу верные люди, насчет стрелы по уговору с Малютой Словарь звякнет Сергею нынче днем и объявит ее часиков в двенадцать на завтра. Только к этому звонку у Сереги все будет готово и построено. Ну почти все.

Проще всего было бы закусить удила и насовать из волыны каждому отморозку по столько маслин, поскольку поместится в их узких лбах. Но этим Шрам невольно подыграл бы пока незнакомому кукловоду Виталию Ефремовичу. Тому любой беспредел на руку.

Ну завалит Сергей двоих кактусов и сколько-то попутчиков, и что? На освободившиеся места для детей и инвалидов тут же из грядок выдвинутся следующие подсолнухи. И карусель закрутится дальше. Разобраться с местным бычьем следовало иначе, без ведер крови, но так, чтоб потом никто ни-ни, даже в страшном сне. И так, чтобы весть об этой разборке докатилась до окраин.

И Шрам таки кое-что надумал.

«Нынешним вечером надо будет на пару с Антоном покумекать над приглашениями для журналюг. Если мы делаем шоу, мы делаем его круто. Не худо бы для них от фирмы автобус заказать, чтоб сервис манил. – Сергей раскладывал в голове сценарий будущего высокохудожественного фильма. – Только автобус? Что нас, жаба душит? Давай-ка фуршет устроим, телеоператоров подарками подмажем. Каждому по китайскому калькулятору, а бабам – по фену. И все это с понтом – от Иван Иваныча, чтоб сам Иван Иваныч переклинился и окостенел от удивления. Чтоб не испортил трагический финал нашего кассового „Криминального чтива"».

Шрамов так и не проглотил кофейную дозу оптимизма, шут с ней, пусть дальше стынет. Снова пододвинул к себе аппарат, будто штык примкнул, и принялся выдавливать пальцами номер. Ту-у… Ту-у… Ту-у…

– Алло?

– Алло, Палыч? Еще так и не ложился? – Шрамов почесал переносицу, прикидывая, не шибко ли он сейчас напряжет одноногого афганца? Впрочем, разборка – это не только Серегины проблемы. Здесь все кореша должны быть в строю, как зубы во рту.

– И не думал ложиться. Как чуял, что ты еще раз позвонишь.

– Правильно чуял. У меня тема такая: ты в детстве мечтал снимать кино?

С той стороны телефонного провода послышалось кряхтение, но оклемался Палыч от заковыристого вопроса довольно быстро:

– У меня с младенчества жизнь – кинематограф. С бабами сплошная порнография выходит. Причем на любителя – я ведь на протезе.

– Нет, порнуху мы будем снимать, когда победим. И только для личного удовольствия. Я тебе про другое кино толкую. Типа «Джентльменов удачи». Охота мне пациентов в чан с дерьмом окунуть. Ты за?