Кирилл Казанцев: Инстинкт победителя

Вернувшись в город с молодой женой, Родин получил комнату в семейном общежитии. Галина же сдала свою однокомнатную квартиру двум жильцам за неплохие деньги и абсолютно безропотно отправилась за мужем на чужбину.

После двух лет совместной жизни у них появился первенец Алешка, и жена попыталась уговорить Михаила вернуться в родные края, но он был непреклонен, оставаясь верным своей службе. Когда же родилась Дашенька, им дали отличную трехкомнатную квартиру. И счастью этой семьи не было предела. До определенного предела.

Тогда Алешке исполнилось пятнадцать лет. Но не переходный возраст мальчишки стал причиной беспокойства Михаила, а назначение на должность заместителя командира части по тылу нового офицера с прекрасной редкой фамилией Достоевский. Майор Достоевский, не успев вжиться в коллектив, сразу достал Родина. Он самолично зашел на склад, бегло оглядел обстановку и, коротко похвалив его за безупречный порядок, приступил к главной для него теме:

– Товарищ прапорщик… Короче, Миша. Так?

– Так точно, товарищ майор, – по уставу ответил Родин.

– Ну-ну, давай без этого. Тут мы – свои люди. И должны помогать друг другу, – сразу перешел Достоевский на фамильярное «ты». – Правильно?

– Виноват, не понял.

– Да брось! – панибратски хлопнул по плечу собеседника майор. – Все ты понял. Я тут человек новый, а ты здесь служишь почти восемнадцать лет. Так?

– Так точно, – снова прозвучал уставной ответ.

– Ну вот опять. Хорош уже. Чё, чайку у тя есть попить?

– Не держим-с, – смело ответил Родин, уже понимая, о чем сейчас пойдет речь, стоит лишь прогнуться перед начальством.

– О‑о… Ну ты жук. Завтра ко мне в штаб сразу после развода.

– Есть, – коротко ответил Родин уже в спину майора.

Да, Михаил понял, зачем приходил Достоевский. Ему просто был нужен стукач. И если сейчас тот хотел потрепаться за чаем, то завтра это будет почти официальное предложение. «Да и хрен с ним, – подумал Миша. – Не впервой. Закошу под дурака, как водится, и дело с концом».

Наступило завтра. Это как раз и был день рождения сына. На разводе командир части перед полком представил майора Достоевского. Затем поздравил с юбилеем замполита подполковника Веселовского, отругал командира взвода Рюмина за плохое выполнение поставленной перед ним задачи, отправил на «губу» прапорщика Салова и на том закончил, сойдя с трибуны и укатив из части на черной «Волге» по своим неотложным генеральским делам.

В этот раз Михаил как никогда желал, чтоб развод продолжался как можно дольше. И вот теперь он шел к Достоевскому по его вчерашнему распоряжению. Но сегодня ему уже не казалось, что все с этим человеком будет просто. И он не ошибся.

Михаил оторвался от своих неприятных воспоминаний и снова потянулся за портсигаром. Закурив через свой любимый мундштук, он решил еще раз посмотреть на тот злополучный ящик. Теперь ему уже не было жутко. Эффект внезапности сменился трезвыми рассуждениями, пришедшими в не совсем трезвую голову.

Да. Это снова подлая подстава. Сейчас практически ясно, кто и зачем подложил ему такую идиотскую книгу и алкоголь. А теперь и это! Родин во второй раз открыл ящик, заметив, что он совсем другой. Просто похожий. И теперь уже внимательно стал изучать его содержимое, брезгуя дотрагиваться руками и орудуя монтировкой. И стоило только шевельнуть этот мусор, как пошла отвратительная вонь. Ее издавал еще не совсем истлевший труп крупной собаки. Клочья темной шерсти местами сползли с остова, а голый череп животного хищно скалил внушительных размеров клыки, словно усмехался над Родиным.

– Да, я полный кретин, – вслух обратился он к мертвой собаке. – Надо было действовать раньше, а не тянуть резину. А теперь, мой бедный дружок, вся чужая вина может снова лечь на меня. При таком раскладе я здорово подведу Марину. На себя-то мне уже давно наплевать, а вот ее жаль. Не оправдал доверия.

Михаил захлопнул крышку и вернулся на место. На столе так и осталась стоять пустая бутылка. Он поднес ее к настольной лампе, что тускло светила из-под зеленого матерчатого абажура, и, убедившись, что там не осталось ни капли, с размаху саданул ею о кирпичную стену. Бутылка с грохотом разлетелась на мелкие осколки, один из которых ранил Родина в щеку. Но он не обратил на это никакого внимания. И только когда кровь стала капать на газету, которой была прикрыта чужая омерзительная книга, он достал из нагрудного кармана камуфляжной казенной куртки носовой платок и приложил к ране. Физической боли он не ощущал. В данный момент его больше всего одолевали тягостные сомнения. А стоит ли вообще кому-то что-то доказывать? Нужно ли продолжать лезть в это дело, которое его по большому счету вовсе и не касается? Наверное, все-таки стоит. Хотя бы потому, что тут не только частная собственность, но и дело государственного масштаба. Да и ради Марины стоит. Вот тогда он смолчал, хоть и не пошел на поводу у подонка. Но не стал оправдываться. Просто ушел, и все. Но чем это закончилось? Вот именно. Он, честный человек, потерял любимую работу, а гнида остался править бал. Пусть и ненадолго.