Богдан Сушинский - Гнев Цезаря

– Странная вещь: все мои агенты прекрасно устроились в послевоенной жизни, если только «предварительно» их не повесили за измену родины. Только я, несчастный, все никак не устрою свою приближающуюся старость.

– Все ваши неудачи, штурмбаннфюрер, порождены вашей страстью к суесловию. Тем не менее продолжаю информировать. По каналам, налаженным через Польшу и Западную Украину, в указанный ею тайник без личного контакта с Грешницей, что очень важно, связник-таможенник доставил две крупные суммы денег, для нее и Южного Странника. Сам Южный Странник, как оказалось, служит в Севастополе, в какой-то водолазной школе, но в то же время числится офицером ГРУ, то есть Главного разведуправления Генштаба, внедренным в береговую структуру флота. А еще – он готовится к поступлению в военную академию. Очевидно, на заочное отделение. Ну а Грешница числится не только его нештатным агентом-осведомителем, но и достаточно засвеченной любовницей, что позволяет им встречаться вполне легально и оправданно.

Выслушав эту информацию, барон облегченно вздохнул. Первую часть многолетней операции «Южный Странник» можно было считать завершенной. А ведь когда в сорок втором году он предложил идею своей акции «Странник», в Главном управлении имперской безопасности встретили её почти агрессивно. Жаль, что теперь уже некого упрекнуть в этом, поскольку не существует и самого СД.

Нет, в общем-то замысел – приступить к подготовке нескольких будущих резидентов из числа детей русских белоэмигрантов и прибалтийских немцев, взращивая их на разведывательно-диверсионной практике и на идеях гитлерюгенда, – был воспринят, как ему объяснили, «с профессиональным пониманием». Но в том-то и дело, что само по себе появление идеи «Странника» предполагало глубокое неверие в то, что в войне на Востоке рейх способен одержать победу. Ведь что ни говори, а юных неофитов «плаща и ножа» следовало готовить для работы уже… в послевоенной, а значит, непобежденной России.

…В течение следующих двух-трех минут Розанда несколько раз подносила к губкам свой бокал с вином, но всякий раз на лице ее вырисовывалась такая гримаса, словно бы в руке у нее находилась ритуальная чаша с ядом. Поняв, что барон слишком занят собственными рефлексиями, вызванными шифрограммой, она мельком взглянула на ручные часики и поднялась.

– Провожать меня не нужно, майор, – предупредила поспешно поднявшегося барона. – Оставайтесь здесь; я так понимаю, что вам следует побыть наедине. Возможно, увидимся завтра, в отеле «Иллирия».

– Но, может, все-таки мне следует проводить вас? – начал медленно и неохотно выбираться из-за стола фон Штубер.

– Не имеет смысла. У въезда в порт меня ждет машина. – Она выдержала небольшую паузу и, оскорбленно поджав губы, проговорила: – Все равно ведь никакого особого желания видеться со мной у вас не возникало, иначе…

– …Иначе я приехал бы к вам в Тирану? Исключено, я – на службе, синьора.

– Может, вы мне объясните, дела какой такой службы заставили вас прервать отношения со мной еще там, в Генуе? Причем сделать это сразу же, как только, подключив все свои связи, а также связи отца, я добилась того, чтобы вы попали на службу в контрразведку?

Гримаса, которая мгновенно превратила ангельское личико Розанды Лукании в застывшую маску некоего сатанинского отродья, заставила диверсанта внутренне содрогнуться. А лишь на мгновение представив себе, как бы он почувствовал себя, увидев подобную гримасу на лице женщины, оказавшейся рядом с ним в постели, барон еще и внутренне перекрестился. Да и каблучками о паркет княгиня отстучала так, словно расстреляла его очередью из пулемета, заставив при этом отказаться от нахлынувших было робких сомнений: «Может, все-таки следовало затащить ее там, в Генуе, в постель? Вдруг оказалось бы, что в объятиях мужчины эта мегера способна перевоплощаться?»

Правда, существовал еще один фактор, который сдерживал барона в его отношениях с Розандой. Сразу же после знакомства с Луканией его предупредили, что она – женщина князя Валерио Боргезе. Несмотря на то что Черный Князь находится в тюрьме, они продолжают поддерживать отношения, и Розанда употребляет все мыслимые связи, чтобы как можно скорее вытащить Валерио из-за решетки.

…Наверное, идея операции «Странник», – возвращался фон Штубер к своим воспоминаниям, вновь усаживаясь за стол, – так и оказалась бы похороненной, если бы слух о ней не дошел до шефа абвера адмирала Канариса. Как человек, который априори не сомневался в том, что против стольких врагов на востоке и западе Германии не выстоять, он тут же поручил полковнику Сиверсу, курировавшему подготовку агентуры на оккупированных территориях Союза, связаться с бароном.