Богдан Сушинский - Гнев Цезаря

Скорцени достал из внутреннего кармана лист бумаги, разложил его на карте Севастополя и буквально пронзил указательным пальцем.

– Насколько я помню, князь, длина вашей субмарины-малютки всего шестнадцать метров?

– Так точно. К апрелю следующего года она будет полностью отремонтирована и технически оснащена.

– Прекрасно. Мои агенты выяснили, что в следующем году сразу три итальянские судоходные компании намерены совершать рейсы в порты Николаева, Херсона и Одессы, чтобы перевозить в Западную Европу пшеницу и прочие зерновые. Это специальные суда, трюмы которых рассчитаны на десятки тонн сыпучих грузов. Так вот, ваши подчиненные, господин генерал, – обратился бывший личный агент фюрера к Миноре, – подбирают судно покрупнее и, в лучших традициях сицилийской мафии, делают его владельцу предложение, от которого тот не сможет отказаться.

– Мои парни это умеют, – едва заметно улыбнулся начальник службы внешней разведки.

– Это судно ставят на стапель, вспаривают ему днище и сооружают некий стальной шлюз-бункер, герметические створки которого автоматически открываются и закрываются. Лодка подныривает под днище, заходит в это укрытие, после чего вода откачивается, и моряки «малютки» становятся членами экипажа судна. Это позволит диверсантам в максимально комфортных условиях преодолеть расстояние до нейтральных черноморских вод, сохранив запасы топлива и жизнеобеспечения. Оказавшись в территориальных водах русских, этот зерновоз выпускает из чрева вашу «Горгону», о существовании которой мне уже известно, и направляется к устью Днепра, в порт назначения. В свою очередь, субмарина, с подцепленными к ней контейнерами, наполненными взрывчаткой, направляется в Севастопольскую бухту [39]. Как именно будет проходить минирование и производиться взрыв, это уже решать вам, Боргезе. Полагаю, у ваших боевых пловцов достаточно опыта, чтобы отважиться на подобную диверсионную дерзость.

– Мне не хотелось бы на этом высоком собрании прибегать к воспоминаниям об операциях, проведенных в свое время моими «морскими дьяволами» в различных портах Средиземноморья, – едва заметно кивнул Боргезе в сторону англичанина, давая понять, что направлены были эти операции в основном против судов английского флота. – Поэтому скажу кратко: тоже уверен, что квалификацию мои коммандос не потеряли. К тому же непосредственно перед выходом в рейд мы обязательно проведем несколько учений, максимально приближенных к боевым.

– И наконец, заключительный этап. Когда уничтожение объекта будет завершено, субмарина направляется в заданный район в территориальных водах и ждет судна-носителя, чтобы вернуться в свой тайный шлюзобункер. – Скорцени умолк и выжидающе осмотрел присутствующих.

– А вот обсуждение этого плана, – на правах хозяина яхты произнес вице-адмирал Гранди, – следует перенести за стол с вином и только что поданными бутербродами.

– На мой взгляд, это единственно приемлемый вариант доставки «Горгоны» на подступы к русской военно-морской базе, – первым пришел в себя подполковник Эдгар, как только они приняли предложение адмирала и взялись за бокалы с красным вином.

– Хотелось бы оспорить его, – отреагировал Боргезе, – но для этого следовало бы предложить более оригинальное решение, например доставка субмарины в заданный район на дирижабле. Как вы сами понимаете, лично я этот вариант отбросил еще во время зарождения самой идеи уничтожения «Джулио Чезаре». Словом, ваш план принимается, господин оберштурмбаннфюрер.

– Со своей стороны, как командующий Лигурийской базой, я сделаю все возможное, чтобы группа боевых пловцов была подготовлена, – не совсем удачно вписался в общий контекст совещания контр-адмирал Солано. Впрочем, никто и не придал значения его словам.

Январь 1949 года. Албания. Влёра

Какое-то время они с любопытством наблюдали за тем, как из-за мыса медленно выходит небольшой парусник. Поначалу, когда фон Жерми заметила его оснастку, вырисовывающуюся еще по ту сторону гряды, суденышко показалось ей романтической бригантиной, с алеющими на предзакатном солнце парусами. Графиня даже возмечтала увидеть себя на ее палубе, в объятиях какого-нибудь пиратствующего аристократа. А вслед за этим взгрустнула по поводу еще в Одессе зародившейся мечты – обзавестись когда-нибудь своей собственной яхтой. Пусть даже небольшой, почти крохотной, но вполне приспособленной для жизни на ней, для того чтобы стать ее морским пристанищем, ее домом.