Девид Джонсон - Дерево Джошуа. Группа ликвидации

Потом мы сделали вираж над Ботническим заливом — длинным балтийским пальцем, отделяющим Швецию от Финляндии, и скоро смотреть было не на что: кругом расстилалась водная гладь, взъерошенная порывами бриза. Я обернулся к своей спутнице и увидел, что она спит. Во сне она выглядела очень мило, но в свои двадцать шесть — эту тайну выдала ее анкета — она уже не была столь молода, чтобы, увидев ее спящей, мужчина мог бы испытать сентиментальные чувства. Только юные во сне кажутся истинно прекрасными. Их окружает некая аура невинности — в независимости от того, какими бы капризными чудовищами они ни оказались после пробуждения. Многие из нас уже давно растратили подобную невинность. Так что нам стоит благодарить Всевышнего, если мы спим с закрытым ртом и не храпим.

На ней была коричневая шерстяная юбка — довольно приятного цвета ржавчины — и такой же свитер с достаточно высокой горловиной, чтобы скрыть шрам на шее. Свитер был связан из хорошей шерсти, но не из кашемира: она, видно, не любила шибко тратиться на тряпки. А вот ее обувь была несколько не по возрасту. На ногах у нее были здоровенные английские ботинки на толстой подошве. Хотя я по достоинству оценил ее здравомыслие, должен все же заметить, что отдаю предпочтение женщинам в туфлях на высоких каблуках. Ну, во всяком случае, она оказалась достаточно благопристойной, чтобы не забыть надеть чулки. Если и есть что-то на свете, от чего меня тошнит, так это вид взрослой женщины в девчачьих гольфах.

Я откинулся на спинку кресла, прислушался к гудению двигателей, и мысли мои свободно потекли… Короткая фраза в послании Мака имела классический колорит, размышлял я: «Осознай всю трудность задания, войди в наше положение». В сущности, меня просили вычислить местонахождение и не спускать глаз с тигра-людоеда — но ни при каких условиях не убивать зверя. «Повторяю: ни при каких условиях. Это приказ. Это приказ». Ясное дело: Мак боялся, что я пущусь на хитрость и придумаю что-нибудь похожее на «самооборону». У него начались какие-то неприятности политического свойства, и он не хотел, чтобы его профессиональный пейзаж оскверняли невесть откуда появившиеся трупы, пока он все не уладит.

Сара Лундгрен намекнула мне, что она не просто отказывается помогать мне, но и… А имела в виду она, конечно же, вот что: она направила решительный протест в Вашингтон по поводу моего задания. Как сказал Вэнс, это было смешно. Интересно, что бы она подумала, узнав, что этим своим поступком она, пусть и на время, просто оттягивала акт возмездия за свою гибель. Конечно, эти идеалисты-мечтатели ужасно упрямы, и вполне возможно, что она просто имела склонность подставлять вторую щеку…

Злейшими врагами Мака всегда были вежливые спокойные дяди в Вашингтоне. Как он сам сказал однажды во время войны, самая главная опасность для нашей группы исходит не от нацистов, а от одного добросердечного американского сенатора, который, только произнеся краткую речь, может нас уничтожить. Сегодня все принимают как должное разработку планов — и создание целого арсенала военно-технических средств для осуществления этих планов — по уничтожению нескольких миллионов человек в мгновение ока, но вот послать одного парня прищучить другого парня, который становится все более опасен, — это до сих пор почему-то считается аморальным и предосудительным.

Признаюсь, что я и сам нахожу эту идею достаточно странной, даже для военного времени: помню, как Мак в первый раз разъяснял мне задачи группы, куда мне предложили вступить. Разговор состоялся в его лондонском кабинете, за единственным закопченным окном которого высились руины. Я только что завершил первую стадию тренировочного курса — того самого, который приходится пройти в любом случае, пока они еще оценивают твои возможности и способности и решают, стоит ли им связываться с тобой или нет. Мак тогда взглянул на меня и, помолчав, сказал:

— Охотник, да? — и стал задавать мне вопросы, связанные с особенностями охоты в западных штатах. А потом заметил: — Похоже, вы не очень-то представляете себе, лейтенант, на кого вам приходится охотиться! — это было еще до того, как я взял себе кодовое имя Эрик, с которым с тех пор не расставался.

— Нет, сэр.

— Что ж, думаю, мы сумеем найти для вас достойную добычу. Если вы не прочь отправиться на крупного зверя, который сам может в вас выстрелить из засады.

В таком или примерно таком духе состоялся наш разговор. Давно это было, и я уже не ручаюсь за дословную точность. Он всегда любил работать с людьми, знающими толк в охоте. Это было первое, что он искал в каждом очередном кандидате в группу. Не то что простых городских ребят нельзя было научить этой науке, коль скоро речь шла о технической стороне нашей работы, но, как он мне потом говорил, простые городские ребята не имеют того спокойствия духа и умения держать себя в руках, которое присуще людям, привыкшим хотя бы раз в год стрелять по живым существам, соблюдая при этом некие жесткие требования и правила.