Владимир Першанин - «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

– Спасибо, не надо, – отказались оба комбата. – Мы на пяток минут.

– Им бы, Надя, водки по стакану и девку вроде тебя. Так, что ли, орлы?

Он опрокинул стопку, приобнял женщину и взял кусочек шоколада.

– Чего молчите? Как дела идут?

– Нормально.

– А тебя, Карелин, что-то высоко не двигают. И в прошлом году лейтенантом ходил, и сейчас лейтенант. Помнишь, я тебе предлагал в мой полк перейти. Капитаном или майором уже бы стал и батареей командовал.

– Я и так командир батареи.

– Какой батареи? Голозадых «фердинандов»? Не смеши…

– Чего тут смешного! – вскинулся Павел. – Вы сами когда-то нашим полком командовали. И фрицев бьем как положено.

Нет, не такого разговора ждал Карелин. Хоть бы спросил про ребят, ведь многие погибли. Сидит как хозяин, подружку открыто прижимает, а два однополчанина стоят перед ним, словно чужие.

– Это хорошо, что бьете, – кивнул Цимбал и о чем-то заговорил с Надей.

– Пошли мы, товарищ полковник, – козырнул Павел. – Нас на пяток минут отпустили.

– Ну, идите, раз нет времени со своим командиром побеседовать. Тюлькову привет передайте.

– Передадим, спасибо.

Оба комбата четко повернулись, как положено через левое плечо, и молча зашагали к себе. Спустя какое-то время Чурюмов с досадой проговорил:

– Нечего было время терять. Он нас, похоже, и не узнал. Старый, а молодую девку при себе держит. Заелся…

– Какой он старый? – возразил Карелин. – Тридцать три года. Война его крепко поколотила, да еще семейные дела.

Минск был полностью освобожден 3 июля 1944 года менее чем за двое суток. Навязать нашим войскам изматывающие уличные бои немецкому командованию не удалось. В результате быстрых и успешных действий восточнее Минска была окружена немецкая группировка численностью более 100 тысяч солдат и офицеров, большое количество техники.

В приказе Верховного главнокомандующего Сталина И. В. говорилось: «Войска 3-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Белорусского фронта в результате глубокого обходного маневра сегодня 3 июля, овладели столицей Советской Белоруссии городом Минском, важнейшим стратегическим узлом обороны на западном направлении».

В честь этой победы в Москве был дан артиллерийский салют.

Минск был освобожден. Перед советскими войсками стояла задача – ликвидировать крупную немецкую группировку окруженную восточнее Минска. Немцы получили приказ своего командования пробиваться на запад и с боями продвигались в сторону Барановичей, рассчитывая прорвать кольцо окружения.

Полк Тюлькова вместе с танками и пехотой на грузовиках двигался на перехват одной из групп. Существовала опасность, что немцы могут захватить наш аэродром у деревни Озерцо.

Авиация, учитывая лесную и болотистую местность Белоруссии, играла особую роль в операции «Багратион». Самолеты держали под наблюдением передвижение немецких войск, наносили бомбовые удары и передавали сведения о дислокации врага в штабы наступающих советских частей. Уничтожение аэродрома существенно осложнило бы ликвидацию немецкой группировки.

Одну из отступавших колонн заметили на лесной дороге. «Тридцатьчетверки» попытались обогнать ее, но сразу две машины завязли в болотистой низине. Ухватить колонну «за хвост» тоже не удавалось. Ее прикрывали три «пантеры» с орудиями длиной пять метров и точной оптикой.

Они не подпускали наши танки ближе чем на полтора километра. Командир роты «тридцатьчетверок», капитан с несколькими орденами, повел свои машины, рассчитывая на мощность 85-миллиметровых пушек. Он был молод, уверен в себе и смелых экипажах, громивших немцев в Витебском «котле».

Все три «пантеры» дали приблизиться «тридцатьчетверкам» на километр и точным огнем подбили один за другим пять танков. На таком расстоянии снаряд «пантеры» пробивал 130 миллиметров брони, а у наших машин она была вдвое тоньше. Капитан, понимая, что своим безрассудством губит роту, дал приказ оставшимся танкам отходить.

Сам же, не обращая внимания на протесты экипажа и два попадания в башню, сел за прицел и продолжил бой. Капитан сумел размолотить два колеса немецкого танка, а затем угодил болванкой в моторную часть. Две другие «пантеры» расстреляли русскую машину. Из пяти человек экипажа спаслись двое. Они уходили, поддерживая друг друга, временами оглядывались на горящую «тридцатьчетверку».

– Ребят жалко, – сказал один из танкистов, исключая из этого числа капитана, гнавшегося за славой.