Игорь Срибный - Война с видом на море

Сербин задумался.

– Однажды в Афганистане нас послали на выносной сторожевой пост, расположенный на высоте 4800 метров. Туда повадился ходить снайпер душманов и за неделю убил четверых солдат. Мы должны были вычислить его и уничтожить. Придавленные рюкзаками и снаряжением, последние две-три сотни метров мы преодолевали на карачках. Ветер со снегом забивал глаза до такой степени, что смерзались ресницы, а волосы под шерстяными шапками постепенно превращались в ледяной панцирь. Когда мы добрались до поста, нас можно было брать голыми руками, поскольку сил у нас практически не осталось… Так вот, солдаты служили на том посту больше года! Больше года они не видели ничего, кроме гор, и лишь изредка спускались на заставу. Искупавшись и забрав письма, они карабкались обратно на свой пост… Я до сих пор поражаюсь их мужеству и выдержке, потому что вынести испытание высокогорьем в течение года выше человеческих сил и возможностей… Страх перед смертью вынести легче, чем бесконечную черную тоску на сторожевом посту. И один сержант, не выдержав этой тоски, подошел к краю пропасти и прыгнул вниз… Но его родным написали, что он погиб смертью храбрых. И я считаю это правильным… Он держался, сколько мог, но горы победили его.

Сербин замолчал и заметил, что Салех слушает его, раскрыв рот…

– Гос-по-ди-и-и! – вдруг завыла по-бабьи Настя, уронив голову на плечо Сербина. – Да за что ж вам это, Егор?! Столько пережить и попасть в руки этих мерзавцев! – Она ткнула кулачком в сторону Салеха. Тот отвернулся. – Господи-и-и! Неужели же нет в этом мире справедливости, что ж не покараешь ты этих выблядков?!

Из кабинета выбежала босая Дарья.

– Что случилось?! – Глаза ее были широко раскрыты от ужаса.

– Ничего, Дарья! Ничего! – спокойно ответил Сербин. – Настеньке нужно выплакаться.

– А я уж подумала… – Дарья размашисто перекрестилась. – С Виталием чего…

Она подошла и села рядом с Настей, обняв ее вздрагивающие плечи.

– А ты поплачь, девонька, поплачь! – Дарья ласково водила рукой по спине Насти. – Слезы горе вымывают…

– Старая, тебе бы лучше уйти к Гено! – сказал Салех. – Не нарывайся!

– Да пошел ты! – резко ответила Дарья, даже не взглянув в его сторону.

Сербин вдруг отчетливо ощутил такую же близость с обеими женщинами и стариком, какую он испытывал и на войне со своими разведчиками. И понял, что пойдет на все, чтобы не допустить их смерти. Обратной дороги для него больше не существовало. Ему предстояло снова стать Седым.

– Не бойся их, Настя! – приговаривала Дарья. – Наш страх только радует этих нелюдей…

– Я посмотрю, как ты будешь молить о пощаде, старая, когда я начну резать тебя на куски! – проскрипел Салех.

– Господи, Егор! Что с ними случилось?! – Дарья всхлипнула и зарыдала в голос, поддерживая Настю. – Они жаждут нашей смерти, как дети жаждут прихода Нового года с новогодней елкой! Откуда эта жестокость, эта бессмысленная жажда убивать?! Никаких светлых идеалов, никаких принципов, никакой морали! Ничего святого из того, что было в наше время.

– Они просто сбиваются в толпы и наслаждаются насилием над слабыми, вместо того чтобы становиться личностями. Насилие для них стало развлечением, – сказал Егор. – Но и в наши дни старики спрашивали, что случилось с молодежью. Так уж устроен мир.

– Нет, Егор! Не согласна! В наше время не было такой бессмысленной жестокости, как сейчас. Наши старики хоть и журили молодежь, но не считали ее своими врагами. А эти кто?! Враги! Они стали нашими врагами!

– Старая, тебе надо бы со сцены выступать! – сказал, нехорошо ухмыляясь, Салех. – Успех обеспечен! Но, вообще, ты что-то не в меру раскаркалась! Не пора бы тебе закрыть свою пасть?!

– Знаешь, мальчик, что я тебе скажу? – Дарья поднялась. – Мне все равно, где ты умрешь – здесь, в этом здании, или позже, где-то в очередной вашей драчке, но ты ни от кого не услышишь благословенной молитвы о тебе!

– Да плевать я хотел на твои молитвы, старая дура! – Салех вскочил. – Ты живешь со своим стариком в своем уютном мирке, и тебе точно так же плевать на меня! Но нет! Ты еще и покрикиваешь на меня! Жизни учишь! А все, что мы видели от вас, – это одни запреты. Не ходи туда, не делай этого, не трожь, не смотри! А что вы нам давали? Да ничего! Одни пустые базары! Слова! И нам это надоело! Мы вам еще устроим новогоднюю елку! Я порежу тебя на ремни, сука, но даже этим ты не расплатишься за те условия, в которых мне пришлось жить!

Салех вскочил, и Сербин подумал, что все кончится здесь и сейчас, и приготовился к бою.