Сергей Самаров - Под призрачным прикрытием

– Оружие требуется сдать.

– Не ты мне его выдавал. Попробуй отобрать.

– Попробую.

– Мягкая рекомендация… Сначала разрешение у полковника спроси. Он тебе попутно и место в госпитале забронирует. Я сегодня добрый. Я сегодня не убиваю, а только уродую.

Анатольев ничего не сказал, покраснел, резко развернулся и вышел из палатки.

– Еще и бинокль мне верни, – уже не видя Анатолия, сказал ему вслед Иващенко. – Может, и придется когда-то продать…

Трое разведчиков, выделенные для сопровождения Величко, пришли быстро. Видимо, взвод разведки квартировался где-то неподалеку. Остановились у двери, ожидая распоряжений своих командиров.

Комбат Надкалиберный предупредил:

– Там место, мягко говоря, неприятное. С этой высотой ни наши, ни укры всерьез связываться не желают. Она четыре раза из рук в руки уже переходила. И каждый раз с потерями. Оборонять ее неудобно. По склонам ползет куча трещин-оврагов, по которым противник может близко подобраться. Они как раз так нашу позицию сбивали, потом мы их. Потом… В итоге ни мы туда не полезли, ни они. Своего рода молчаливая договоренность. Поэтому прикрытие снайперу необходимо. Высота сама по себе хорошая. Мы сначала даже думали там минометный дивизион поставить. Потом поняли, что это опасно. Потому укры тоже на нее не претендуют.

– А что, укрепить нельзя было? – спросил Редька, поставив перед комбатом и начальником разведки кружки с чаем.

– Под обстрелом вести инженерные работы невозможно. Так уж получилось, когда линия фронта менялась, что сразу так встали. Здесь мы, а там противник. Вроде бы высотка между нами, сначала подрались за нее, потом решили, что потери слишком велики, и никто ее занимать не захотел. Слишком хреновое место. Если бы мы заранее знали, что нам прикажут отступить и выровнять линию, мы бы, конечно, могли высотку укрепить, когда она еще в наших тылах была, и создать мощные оборонительные сооружения. Хотя бы заминировать подходы могли бы, да не успели. Приказ получили неожиданно. Соседей с двух сторон потеснили, и нам, чтобы котла избежать, пришлось отойти.

– Понятная ситуация, – согласился Лесничий. – Кравченко, выдели на каждого бойца сопровождения по «девяносто четвертому» [46]с комплектом гранат. Это поможет в случае чего. Величко, если полезут на вас, постарайся хотя бы пару «языков» захватить. Конкретно из этого района базирования. Нам могут весьма сгодиться.

– Понял, командир. Транспортом, конкретно, можно воспользоваться?

– Кравченко, – Лесничий протянул ключи от микроавтобуса, – подвези их и сразу возвращайся. Работа будет. Суматоха к твоему возвращению связь наладит. Поторопись. Суматоха тоже поторопится.

Суматоха и так торопился. Для него главное было – подключить электричество, что он уже и сделал. Эта работа была предназначена для всей группы. А потом следовало свои персональные обязанности выполнить: выставить систему спутникового Интернета. Для этого пришлось использовать обыкновенные «кошки» [47], забраться с их помощью на дерево, лишенное по времени года листвы, приладить на ствол спутниковую «тарелку» и с помощью прибора идеально направить антенну на спутник. Сначала Суматоха намеревался взобраться на верхнюю плоскость самой высокой точки оставшейся стены, но ему вовремя подсказали, что «тарелка» будет прекрасной целью и привлечет к себе внимание не только снайперов противника, но и минометчиков, и артиллеристов, и даже летчиков укров. А дерево, пусть и без листвы, все же осуществляет какую-то маскировку. И при этом не перекрывает линию прямой видимости спутника, как перекрывало бы дерево с листвой.

Суматоха торопился, следовало поторопиться и Величко.

– Если снайпер укропов на вышке появится, я позвоню, – пообещал командир взвода разведки. – Оттуда до вас он из СВД все равно не достанет. Он только по нашим передовым постам бьет. Вы в безопасности. Создайте ему опасность. У наших снайперов ночных прицелов нет. Он это знает и только в темноте «на работу» выходит.

– Обеспечим, – пообещал Величко, и направился к выходу.

Разведчики-ополченцы пошли за ним, рассматривая новые гранатометы. У них на вооружении таких не было. Как с новым оружием обращаться, Величко обещал показать в машине…

Дверца микроавтобуса закрылась беззвучно. Немецкие машины, в отличие от российских, любят, когда их двери закрываются без грохота. Кравченко на удачу поднял руку, прощаясь, развернулся и сразу двинулся в сторону дороги, по которой приехал. Как водитель Кравченко всегда был предельно аккуратным, старался объехать любую неровность почвы и никогда не «гнал лошадей», если в этом не было необходимости. То есть как водитель, был полной противоположностью Величко, который ездил так же, как говорил, а говорил, как жил, – со смешком в самых трудных обстоятельствах.