Лев Пучков: Чистильщик

Звенела посуда, лопались стекла, столики, раздробленные ломами вдребезги, вылетали наружу, выпотрошенные кресла тяжко бухали в осыпавшееся мозаичное панно – ресторан стремительно превращался в руины. Через пять минут после начала деструкции мы разлили бензин, подожгли ресторан и умчались на реквизированном у «быков» Гоги «Шевроле».

– Давай беги к Гоге, – высаживая коротыша у подъезда Гогиного дома, напутствовал его я. – Вот тебе пиво – тащи. И смотри пока ничего ему не говори – пусть сюрприз будет! Смотри!

– Сюрприз, сюрприз! – радостно пробормотал коротыш, ловко ухватывая ящики с пивом.

Спустя десять минут мы присоединились к дежурившим в пятистах метрах от шестнадцатиэтажки «слухачам». Разговор между Татарином и Гогой был эмоционально насыщенным и предельно враждебным.

– Ты че, паря, совсем навернулся? – очень спокойно спросил Татарин, едва Гога взял трубку.

– Не понял! – взвился Гога. – Че ты хочешь, Татарин? Че ты хочешь?!

– Да ты не ори, идиот, – тебя слышно! – медленно проговорил глава вокзальной бригады. – За беспредел ответишь по полной программе, индюк. Ты понял?

– За беспредел?! – Гога нервно взвизгнул на последнем слоге. – Да ты совсем офуел, братуха! Ты че добиваешься своими выкрутасами, а? Ты че тут вытворяешь, а?! Звонки, бля, листовки, магнитофон… да я тебя…

– Не гони понты, Гога, – мрачно посоветовал Татарин. – Ты думаешь, если твои уроды понадевали чулки, то их никто не узнал? Надо было и на тачку надеть чулок, придурок! А на твоего урода Ухо вообще что-нибудь типа мусорного железного бака – его за версту в толпе видать! Тоже, понимаешь, мало, сам пидар – окружил себя дегенератами пидарского вида! Тьфу!

– А-а-а-а! – взбешенно заорал Гога. – Ты ответишь за это, чмо! Я тебя сам оттарабаню перед всем вашим кодланом! «Стрелка»!!! «Стрелка»! Сейчас, немедленно, сию минуту!

– Где? – хладнокровно поинтересовался Татарин. – Когда? И с каким расчетом?

– У сталелитейного, бля! Через сорок минут! – хриплым шепотом известил оппонента Гога – голос сорвал. – Весь кодлан бери – мы вас, суки, в клочья рвать будем за ваши выкрутасы!

– Понял! – удовлетворенно констатировал Татарин. – Всем пидарам – привет! – И отключился…

Дожидаться, когда Гога закончит обзванивать своих приближенных, объявляя полный сбор, мы не стали. Прямо из машины я вызвонил Сухова и елейным голосом поинтересовался:

– Здоровье как, Андрей Иванович?

– Твоими молитвами, – сухо ответил прокурор. – Чего?

– Есть прекрасный вариантец прослыть беспощадным и везучим истребителем преступного мира, – сладкоречиво пообещал я. – Как вы относитесь к массовым арестам, дорогой вы наш?

– Ты опять за свое! – скорее утвердительно, чем вопросительно воскликнул Сухов. – Бросил бы ты это дело, а, Эммануил?

– Вот щас все брошу и пойду бросать это дело! – язвительно высказался я и с ходу перешел к проблеме: – Через полчаса у сталелитейного комбината будет «стрелка». Нет, скорее «копье» – «стрелкой» обзывать такое грандиозное мероприятие – язык не поворачивается. Минимум – сто «быков», Андрей Иванович! Минимум… Все будут вооружены, и будут они беспощадно истреблять друг друга. Так что подъезжайте с СОБРом, ОМОНом и полком ППС и вяжите – минут через пять после начала. Полагаю, за пять минут они вполне управятся, и вам будет работы вчетверо, а то и впятеро меньше… Ну как?

– Ты не шутишь, Эммануил? – тихо спросил Сухов, кажется, голос у него мгновенно сел до шепота. – Это… это что? Откуда это?

– Вы же сказали: «Попроси их пострелять друг в друга». Я попросил, – скромно сообщил я. – Информация достоверна на две тысячи процентов.

– Если это так, Эммануил… кхм-гхм… – Сухов на пять секунд задумался. – Если это так, тогда… это просто беспрецедентный случай, малыш! Это будет самая крутая операция за всю историю России!

– Это так, так – можете мне верить, – уже сердито заверил я собеседника. – Только вы поторопитесь – надо же всю эту скоропалительную операцию организовать! Просто так, без боя, остатыши расстрелянных бригад вам не сдадутся – это я вам обещаю.

– А вот это уже не твои проблемы, – жестко сказал Сухов, обретая командный голос – шепот куда-то пропал. – Кто и кто?

– Вокзальная и октябрьская, – сообщил я. – У Гоги – что-то около семидесяти – ну, все там не будут наверняка. У Татарина – около сорока, а вот тут могут прибыть все, им собраться – раз плюнуть.

– Спасибо, Эммануил, – деловым тоном молвил Сухов. – И отстань от меня – я пошел работать!