Сергей Зверев - Ответный удар

«Где же я ее видел?» – продолжал маету Губский. – Ну, ей-богу, как в древней рекламе: «Это было почти вчера…» А может, спровоцировать и сама раскроется?»

Он не услышал, как позади мягко отворилась дверь – с табличкой «Зам».

– Прошу извинить, – пробормотал мужской голос. – Вы из милиции?

– Из нее, – согласился Губский.

– Здравствуйте…

– Салям алейкум, – Лева хотел было изобразить жест «вай», но передумал. Разные религии.

На пороге мялся плохо причесанный мужичонка в дорогом костюме. По лицу – не то расстроенный, не то растерянный. Весьма странно, заместителя мертвеца Губский представлял как-то иначе.

– Мы не могли бы поговорить?

– Почему нет? Хозяин – барин.

– Тогда проходите, прошу вас, – мужичонка подвинулся, освобождая проход.

– Неужто зам? – шепнул Лева.

– Угу, – буркнула секретарша. – Зверь.

– Машенька, ко мне никого не пускайте, хорошо? – попросил человечек. – Если вдруг придет Терещенко, попросите подождать.

– Непременно, Георгий Станиславович, – секретарша вышколенно склонила головку. Тонко подведенные глазки заметно оживились. Видно, предстоящее исчезновение Губского подняло тонус.

Он так и не смог вспомнить, на каких коллизиях пересекались их пути-дороги. Дав себе зарок вернуться к этой теме при первой же возможности, вошел в кабинет.

Мятый и нечесаный «супербизон» протянул вялую руку:

– Осенев Георгий Станиславович. Можно Георгий…

Он же Гоша, он же Гога. Он же Жорик… По неплохо обставленному кабинету витал слабый запах алкоголя. Иной бы его не ощутил, но Лева Губский был тем еще нюхачом.

Что это? Начинаем утро с легких вин, дорогой товарищ?

– Губский Лев Васильевич. Старший оперуполномоченный Железнодорожного РОВД.

– Простите… – растерялся Осенев. – Но у нас пересечение Центрального и Октябрьского районов, мы как-то не совсем…

– Убийство совершено на территории, относящейся к Железнодорожному.

– Простите еще раз, я не подумал… – создавалось впечатление, что хозяин кабинета не знает, куда деть руки. Помимо спиртного амбре, нерешительности и кудлатости он был еще и болезненно худ. Кашкой клевера питается?

– Вы хотели поговорить?

– О, да… – Осенев замялся. – Понимаете, коллектив нашей организации тяжело переживает и скорбит… Олег Иванович Кравцов был великолепный организатор и…

– И прекрасный прихожанин, – перебил Губский. – Это я уже знаю. Вы хотели о чем-то поговорить?

Зам стушевался. Однако обрел силы вспомнить о приличиях. Показал на стул.

– Присаживайтесь, Лев Васильевич…

Ко всем прочим он оказался типичным занудой. И нытиком. Пребывая в неопределенности по поводу своей дальнейшей судьбины, Георгий Станиславович вконец извелся. Не поведает ли ему господин из милиции, что слышно в верхах о перестановках в руководстве «Муромца»? Ведь грядет новый человек… Нет, не поведает. Ах, как жалко… А мы искренне считали, что в правоохранительные органы такая информация обязана поступать в первую очередь… Не обязана? Ах, как жалко… Но в принципе заместитель разговорился. Златоустом он не был, но нагородил целый огород. Мир Осенева развалился, впереди новый шеф, который не оценит по достоинству то, что ценил в нем Кравцов. А Кравцов пытался превратить филиал «Муромца» в самостоятельную контору и немало в этом преуспел. Поэтому диктатору не требовались сподвижники, ему нужны были исполнители и талантливые прогностики. Каковым и являлся Осенев. Он не лез с инициативой, не участвовал в темных махинациях, он исполнял только то, что повелевал шеф. Исполнял ревностно и с радением. Без самостийности. Его уважали. Его ценили. А нынче… Ах, как жалко. На просьбу Губского описать работу филиала последовало целое извержение. По уставу, «Муромец» – это дитя сращения ряда частных фирм с государственным капиталом. Это – слаженная работа мелких заводиков и крупных производственных структур. Это – симбиоз технической и коммерческой мысли. Это, наконец, – быстрая доставка транзитных и местных товаров в любой уголок отечества. Иначе говоря, Кравцов всеми правдами и кривдами проводил политику неоглобализма в пределах отдельно взятой области, и руководство Национал-патриотического фронта смотрело на его проказы сквозь пальцы. В конкретном же плане филиалу подчинялись сельские кооперативы, разнообразные общества, товарищества, хозяйства мелких буржуинов (не любящих неприятности), молокозавод, два мелькомбината, химфармзавод, деревофабрика, комбинат бытового обслуживания, завод радиодеталей… И многое, многое другое. В том числе недобитая сеть коммерческих киосков, подразделения автотранса и ж.-д. транса, ведающие грузовыми перевозками. Кроме того, «Муромец» организовывал и проводил доставку гражданских лиц на сельхозработы, а следовательно, был завязан с органами, поскольку именно органы осуществляют контроль за передвижением людских масс в периоды уборочных мобилизаций.