Леонид Влодавец - Московский бенефис

А их отец и дядюшка сидел на травке в обнимку со своей сумкой, из которой торчала рукоять стреляющего зонта, и ощущал полное, прогрессирующее и доминирующее обалдение.

— Папка! — заорал Колька, выпрыгнул из свалки первым и подскочил ко мне, следом и остальные поросята прекратили возню.

— Дядя Дима, — деловитая Иришка посмотрела на меня с большим интересом. — А как это вы так тихо-тихо подошли?

Меньше драться надо, — пришлось сделать рожу построже. — А то так вот подойдет какой-нибудь и унесет вас отсюда…

— Унеси! Унесите! — заорало хулиганье. Пришлось сцапать всех в охапку и протащить по лужайке до спортплощадки.

Уже в то время, когда я тащил будущих юношей и девушек на руках, мне вдруг пришло в голову: как же это они меня сразу узнали? Ведь я же ходил к господину Белогорскому в гриме Короткова, то есть был совсем не похож на того папу и дядю, к которому юные Бариновы привыкли. Отпустив поросюшек, которые с визгом бросились носиться по спортплощадке, я ощупал рожу и обнаружил, что борода, которую столь усердно и качественно приклеил мне Соломонович, начисто исчезла. Осталась только отросшая за день щетина, но — родная. Усы и парик пропали тоже. Это было очень странно и непонятно. Я поглядел на руки. Перстни были на месте.

Неужели мне все это не приснилось? Если бы мне еще месяц назад сказали, что возможно выйти из наглухо запертой комнаты сквозь щель в два миллиметра шириной, и не просто выйти, а перенестись неведомым образом за полсотни километров, я посчитал бы утверждающего сие фантазером и предложил написать фантастический роман. Даже после того, как при разархивации памяти капитана О'Брайена я почти воочию пережил его перемещение из Бразилии в Ирландию, меня не покидала мысль, что все это — игра моего мозга, где хранилось немало всякой ерунды, реальных, постановочных, воображаемых картин и образов, почерпнутых из жизни, а также из кино-, теле— и видеофильмов. Может, случайно все выстроилось в какой-то сюжет, может, Чудо-юдо отрежиссировал, но на самом деле ничего не было.

Теперь я убедился — это БЫЛО. Как, по каким законам и по какому щучьему велению все это происходило — не моего ума дело. Это пусть Сергей Сергеевич с Хавроньей Премудрой и ее любезной сестрицей разбираются. Но мне уже никаких доказательств не надо. Я и так знаю, что перстни могут перекинуть меня хоть прямо в Штаты к старому дружку Дику Брауну и его благоверной Марселочке.

В Штаты мне, конечно, было не к спеху. А вот Чудо-юдо поискать следовало.

— Николай! — позвал я. — Дедушка дома?

— Дома, — на бегу отозвалась вместо Кольки Катька. Я подобрал сумку и отправился в дом.

У моего подъезда стоял «Чероки» с Лосенком, как видно, пребывавшем в ожидании приказа ехать за мной к Соломоновичу.

— Привет, Юрик! — сказал я Лосенку, который был погружен в полудрему.

— Вот те на, — Лосенок сдвинул на затылок свою бейсбольную кепку, — интересное кино! Его, понимаешь, обыскались, а он, оказывается, пешим

туризмом занялся. Ну, нагорит тебе от бати! — Раньше надо было воспитывать, — сказал я. — Дома он?

— На телефоне висит, — сообщил Лосенок. — Соломоныча напугал, будто он виноват. А ты, как я понял, не заходя к нему приперся.

— Пойду клистир получать, — сказал я с притворной грустью. Хрюшка была у себя. Она даже успела промакнуть слезы и сопли, чтобы я был убежден в ее полном веселье и даже легком разочаровании по поводу столь раннего визита супруга.

— Ну что ж ты так мало погулял? — спросило мое милое чудовище.

— Скучно стало, — скорчил я рожу. — Бабы сегодня попадались исключительно жирные, и на морду — вылитая Хавронья… Хрю-хрю!

— Волчище! — Ленка хотела сказать какую-нибудь пакость развлекательного свойства, но тут уперлась взглядом в перстни и попримолкла.

— Достал?

— Ага, — ответил я, — сегодня как раз завоз был. Три часа в очереди стоять пришлось, пока добрался. А сзади орут: «По одному в одни руки, чего этот сразу пару берет!» Чуть не убили, честное пионерское!

Ленка выслушала это все без улыбки. Она приглядывалась к моей физиономии, разыскивая новые отметины. Похоже, она была сильно удивлена, что таковых не обнаружилось.

— Пошли к отцу, — приказала она так, как приказывали мне некогда Соледад или Киска.

Чудо-юдо, едва я вошел, уже открыл рот для гневной тирады, но тут же закрыл его и расплылся в улыбке: на кулаках, которые я выставил вперед, сверкали перстни с минусами.

— Елена! — он аж взвыл от восторга. — Ты видела?