Илья Деревянко - Волчья доля (сборник)

Внезапно Колюня почувствовал, что безумно хочет курить. Пошатываясь на ватных ногах, он выбрался из палаты. Дежурная медсестра спала, уткнувшись носом в стол и как-то странно похрапывая. Полуосвещенный коридор был безлюден, но из курилки, расположенной в дальнем его конце, доносились приглушенные мужские голоса, тянуло манящим запахом табачного дыма. Держась за стены, Колюня побрел туда. Мужчин в курилке оказалось трое: старик на костылях с загипсованной ногой, коренастый работяга с мозолистыми руками и худой очкастый парень, очень похожий на студента.

– Эк тебя, сынок! – поразился старик. – Ты что, с крыши упал?

– С самолета, – буркнул Колюня.

Все засмеялись.

– Закуривай! – радушно предложил работяга, протягивая пачку «Астры».

Колюня предпочитал «Мальборо», но дареному коню в зубы не смотрят, тем более что своих не было, остались в машине. Сухо поблагодарив, он взял сигарету, присел на лавочку в углу. Вонючий едкий дым обжег горло и легкие. Парень закашлялся, но все равно продолжал жадно затягиваться. Голова немного прояснилась. Стали вспоминаться подробности: огромный кулак, врезающийся в переносицу, падение в грязь. Унылая шутка Витька насчет внешности настоящего боксера. Зловещий черный «БМВ», вынырнувший из темноты. Разъяренный Савицкий с горящими, будто у тигра, глазами. Резиновая дубинка, разбивающая лицо Енота. Ринувшийся на него, Колюню, мордоворот – Малюта, кажется, его кликуха! Резкий удар, боль, темнота. Все ясно!

– Мужики, не знаете, где остальные ребята, с которыми меня привезли? – спросил он.

– Двое в реанимации, очень плохи, – ответил «студент». – Если ты упал с самолета, то они не иначе как со спутника. Третий, постарше, в десятой палате вместе со мной.

– Проводи меня к нему, – попросил Колюня.

– Ладно, докурю вот только.

Енот чувствовал себя отвратительно. Ныла сломанная челюсть, гудела голова, забинтованная почти целиком, так что оставались лишь щелки для глаз и рта. Переломанный нос не дышал, поэтому он не чувствовал противного больничного запаха. Но, помимо запаха, имелось немало других проблем: в ушах стоял непрерывный колокольный звон, к горлу то и дело подкатывала тошнота. Енот, в отличие от Колюни не страдавший потерей памяти, напряженно размышлял, и чем больше он это делал, тем поганее становилось на душе. По сути, первоначальным виновником случившегося был он сам: нарушил нейтралитет между двумя бандами, хотел забрать у пацанов машину, хотя сразу понял – кто они. Если будет разборка – Енот крайним окажется. Он зябко поежился. Быть крайним при столкновении двух сильных банд – одна из самых неприятных вещей, которая может случиться с человеком. Получишь и от тех, и от этих, хорошо еще, если живым оставят. С другой стороны, Савицкий тоже беспредельничал. Ну, дали сгоряча в морду, и хватит, никто бы потом слова не сказал. Так нет, еще раз вернулись, чтобы поглумиться, втоптать в грязь. Славик педрилой обозвал, обещал опетушить [5] Это самое сильное оскорбление для уголовника. . Интересно, что Кадий по этому поводу скажет?

Енот увидел склонившийся над ним темный силуэт, в котором с трудом распознал Колюню. Лицо пацана раздулось и покрылось багровыми кровоподтеками, нос превратился в лепешку.

– Что тебе? – прохрипел Енот. – Где остальные?

– Витька с Лехой в реанимации, говорят, очень плохи. Я пришел спросить, что делать?

Енот некоторое время размышлял.

– Дозвонись до Кадия, – наконец промолвил он. – Расскажи все как было: остановили машину ребят Савицкого, я их не узнал в темноте, думал, обычные лохи. Они же сразу в драку. Потом вернулись, добили. Мы были в лоскуты пьяные, какие из нас бойцы?! Скажи, двое ребят в реанимации, а Савицкий педрилами обзывал, грозился опетушить. Все понял? Давай!

Енот прикрыл глаза. Хорошо он все-таки придумал. Маленькая, совершенно незаметная добавка лжи выставляла случившееся в совершенно ином свете.

Колюня добрел до телефона, расположенного на столике дежурной медсестры. Она к этому времени проснулась и сладко потягивалась, похрустывая суставами. Медсестра была средних лет и средней внешности, не сказать, что урод, но далеко не красавица. Единственным ее достоинством являлась высокая упругая грудь, буквально распиравшая тесный халатик.

– Можно позвонить? – хрипло попросил Колюня.

– Не положено! – автоматически ответила медсестра, зевая во весь рот.

– Ну, пожалуйста, солнышко!

Женщина с интересом посмотрела на парня. Лицо изуродовано, на бритой голове повязка: очевидно, кожа рассечена при падении. Но фигура! Рост под метр девяносто, литые мышцы, которые не могла скрыть даже видавшая виды больничная пижама. Три верхние пуговицы расстегнулись, обнажая загорелую мускулистую грудь.