Леонид Влодавец - Змеиный клубок

Металлический щелчок, который издал пистолет-пулемет при раскрытии, долетел до ушей тех, кто приближался к ней.

— Притормози! — прошипел. — По-моему, кто-то пушку налаживает…

— Да откуда? — не поверил тот. Но тут послышался еще один щелчок, погромче, — Галина оттянула и отпустила крючок затвора.

— Назад! — заорал первый, но тут из «бойницы» раскатисто прогрохотала очередь. Митрохина не целилась, она даже глаза зажмурила от страха, так напугал ее этот неожиданный грохот, усиленный бетоном. Поэтому она не увидела, как девятимиллиметровые пули, веером вылетевшие из дергавшегося в ее руках ствола, отшвыривают обоих крутых, подошедших к ней всего на три метра, и валят их наземь…

— Это не бабы! — вскричал Харитон. — Валим, и быстро!

Захлопали дверцы джипа, взревел мотор, машина резко развернулась, и джип, выбросив грязь из-под задних колес, унесся со стройплощадки. Стало тихо.

Галина просидела несколько минут, боясь не то что шевельнуться, а и вздохнуть слишком шумно. И тут она внезапно услышала плач, точнее, тихие всхлипы, а затем — негромкий лязг лопаты о землю.

Митрохина высунула голову из-за края кольца, потом вылезла из него, выставив перед собой ствол «кобры». Совсем поблизости от нее лежали два трупа. Те, что попали под очередь в упор. То, что они мертвы, а не ранены, Галина поняла по их позам. Ни один живой человек, даже йог, наверно, ни за что не смог бы неподвижно пролежать в такой позе больше одной минуты.

Дальше, там, где была яма, Митрохина увидела ту самую девчонку, которая пыталась оттащить от нее Юрика. Она отчаянно, но неумело пыталась раскопать затрамбованную могилу.

— Ты что? — осторожно спросила Галина. —

Ничего не выйдет…

— Он жив! Я слышу! Жив! — сквозь слезы всхлипывала та, продолжая копать.

Митрохина сложила «кобру» и сунула ее в рюкзак, а затем тоже взялась за лопату.

Юрика они раскопали быстро, бандиты присыпали его только двадцатью сантиметрами земли, не Польше. Вдвоем вцепились в куртку, выдернули из земли голову… И чуть не вывернулись наизнанку — нуля, ударившая Юрику в затылок, выломала лобную кость и глаз.

Девчонку стошнило, она повалилась на бок и сбилась в какой-то страшной беззвучной истерике, Польше напоминавшей приступ падучей. Митрохина, которая тоже была близка к полуобмороку, смогла удержаться лишь потому, что внезапно услышала что-то вроде шороха из разрытой могилы.

И она тут же вспомнила, что того, кого бросили и эту могилу первым, специально не пристреливали.

Не успели они как следует утрамбовать, нахалтурили. Тот, кто шевелился на дне, не успел задохнуться за те десять минут, что пролежал в рыхлом грунте. И даже с ума не успел сойти. Потому что сразу сообразил, услышав сквозь грунт звон лопат, что прогулка на тот свет может и не состояться. А когда мертвый Юрик и немалая часть грунта были вынуты из ямы, он почуял заметное облегчение и завертелся там, в земле, насколько позволяли связанные руки.

Галина сперва ойкнула с перепугу, но уже через секунду схватила лопату, соскочила в яму и осторожно, чтобы не задеть зарытого человека, стала соскребать землю от головы к ногам… Еще гребок, еще, еще пара — и увидела лоб. Несколько движений руками — и открылось все лицо с выпученными I пазами и заклеенным ртом. Галина решительно сдернула пластырь с губ полузадохшегося, и тот жадно даже не вдохнул, а прямо-таки выпил несколько литров воздуха. Правда, первые слова, которые он произнес почти одновременно с первым выдохом, были не очень членораздельны:

— Ох, бля, е-мое…

Галина отгребла грунт с плеч, подцепила несостоявшегося покойника под мышки, он где-то там под землей сумел напрячься, подогнуть колени и помог своей спасительнице выпростать себя из могилы.

Руки развяжи… — попросил откопанный, привалившись к стенке ямы. Его колотила крупная дрожь, будто в лихорадке. Он дышал и не мог надышаться.

Митрохина попыталась распутать узел ногтями, но ничего из этого не вышло. Вцепляться в грязный узел зубами она побрезговала, но зато нашарила на краю ямы остренький осколок оконного стекла и минуты за две перепилила им веревку.

Помоги вылезти, девушка, — пробормотал спасенный, сделав попытку упереться руками в край ямы. — Не могу… Сил нет.

Галина подхватила его под колени и вытолкнула наверх. Потом выбралась сама, перемазавшись в глине.

Девчонка уже не ревела, а сидела по-турецки, молча глядя на мертвого Юрика.

П-покурить есть? — спросил спасенный, лязгая зубами и разминая затекшие руки. Галина неожиданно вспомнила, что Харитон называл его Парамыгой.