Наталья Матвеева - Трофей

Кристиан триумфально рассмеялся, излучая невероятную сексуальность и мужскую, брутальную уверенность в себе.

— Дэн, где ты нашел эту надоедливую, занудную пташку? Она выпендривается похлеще меня!

Элли захватило возбуждение и возмущение, а Кристиан спокойно прошел на кухню, схватил бутылку бурбона и, развязно плюхнувшись на стул и закинув ноги на стол, притягательно закурил, одновременно наливая себе в бокал выпивку. Дэн серьезно и раздраженно посмотрел на брата, затем на возбужденную Элли, которая вдруг с невероятным азартом и яростным гневом, сияющими прекрасными зелеными глазами смотрела на Кристиана, и жестко проговорил:

— А что ты вообще здесь делаешь? Ты же должен быть на своем очередном свидании с… этой… как там ее зовут?

— Джина или Дженни, кажется. — безразлично проговорил Кристиан, не сводя огненного взгляда с Элли, особенно уделив внимание ее ножкам и груди, точнее зоне декольте, которая не была скрыта полотенцем. — Да и какая разница? Кроме того, свидание еще не закончено. — он пожирающе и очень горячо взглянул Элли в глаза. — Скажи, а ножки настоящие? Давно таких стройных не видел.

Элли ухмыльнулась.

— Нет, я одолжила их на время у Джулии Робертс. Что за дешевые разговорчики? — она села за стол напротив него и с огоньком в глазах улыбнулась. — Слова закоренелого неудачника, особенно насчет девушки. Сколько тебе? Пятнадцать? Семнадцать?

Кристиан уверенно захохотал и глотнул бурбон. Дэн ухмыльнулся, глядя на него, и передал Элли кружку с кофе, восхищенно бросив на нее горячий взгляд. Элли нежно посмотрела на него в ответ, испытав снова свои трепетные чувства, но их тут же потеснил возмущенный и игривый гнев, когда она услышала ответ Кристиана:

— Двадцать семь, детка. Очень мило, что ты проявляешь интерес ко мне, но, кажется, ты отдалась моему брату? — Кристиан игриво подмигнул вспыхнувшей Элли. — Извини, я не кручу романы с выпендрежницами.

Элли шокировано расхохоталась. Дэн обнял ее за шею и, закуривая, спокойно произнес:

— Теперь ты видишь, почему я тебе не рассказал о нем?

Элли помахала ему пальцем в останавливающем жесте.

— Дэн, погоди. — она возмущенно и возбужденно посмотрела на Кристиана. — Это я выпендрежница? А кто сидит в позе гамака за столом, пьет бурбон в восемь утра и не хочет застегивать рубашку, пытаясь привлечь внимание дешевым трюком? А я вовсе не выпендриваюсь.

Кристиан хохотал от души. Сунув в рот сигарету, он начал застегивать рубашку, ничуть не смутившись от слов Элли, а даже наоборот, все равно демонстрируя свое превосходство.

— Ладно, детка, так и быть, застегнусь. А насчет тебя… Ты, между прочим, играешь в любовь до гробовой доски с моим братом-однолюбом, а сама выставила напоказ почти все свое тело, за исключением маленького кусочка, совершенно незнакомому мужчине… Если ты не выпендриваешься, тогда отчего все еще в полотенце?

Элли захохотала. Ее дико раззадорила эта игра, игра по-черному, на низменных чувствах гнева и азарта, игривого соперничества с этим эгоистичным, самовлюбленным, властным красавцем, который всегда оказывался на шаг впереди.

— Черт возьми! — воскликнула Элли, вскочив на ноги. — Ты просто невыносим! Подожди здесь, я покажу тебе, в чем пришла, и ты никогда не назовешь меня выпендрежницей! Никуда не уходи!

И она вылетела из кухни.

Через две минуты, Элли залетела обратно, на ходу натягивая кроссовки. Кристиан сидел в той же позе с бурбоном в руках, а Дэн восседал на столешнице, куря сигарету.

— Ну вот. Как тебе? — с триумфом сказала Элли, запихивая шнурки в кроссовки, и, вспомнив, что у нее еще были забраны волосы, останавливающе махнула рукой. — А, подожди. Еще вот. — И, достав из кармана резинку, она быстро смастерила на голове пучок и крутанулась вокруг себя. — Теперь я тоже, по-твоему, выпендрежница?

Кристиан с триумфом и не менее горячо осмотрел Элли с ног до головы, уделив особое внимание тем частям тела, которые были скрыты под полотенцем, и ухмыльнулся, излучая огонь.

— Да, теперь ты выглядишь ужасно, не спорю. Но ты все еще выпендрежница.

Элли повесила руки и рассердилась, сев на стул.

— И почему же?

Кристиан спустил ноги на пол и, облокотившись на локти, наклонился к Элли, завораживая ее обаятельным и таким дьявольски страстным взглядом синих глаз. До девушки донеслись тонкие нотки его одеколона, и в голове словно что-то вспыхнуло, а в душе как будто дернулась невидимая струна, но гнев уже прошиб плотину и постепенно затапливал все эти чувства под собой.