Никита Филатов - Легионеры

– Становись!

Пока взвод выполнял команду, инструктор закатал лежащим веки и прощупал пульс:

– Все в порядке. Будут жить.

Затем он приказал Гюнтеру и еще троим парням унести тела избитых товарищей в душевую:

– Помыть, привести в чувство и оказать необходимую медицинскую помощь. Поняли? Выполняйте.

Сержант вновь обернулся к строю:

– Домажь… Очень жаль! Но они сами виноваты. Не так ли?

Тайсон, которому был адресован вопрос, молча пожал плечами и почесал обрубок уха. Инструктор говорил, прохаживаясь вдоль шеренги:

– Продолжаем занятия. Задание прежнее, свободный рукопашный бой в парах… – Он опять покосился на отошедшего под баскетбольное кольцо Тайсона и хмыкнул: – Да, кстати! Может быть, кто-то еще желает поработать с этим легионером?

Взвод замер, пряча глаза и стараясь не встретиться взглядом ни с сержантом, ни со страшным здоровяком, который, не говоря ни слова, лениво и равномерно ворочал челюстью в углу:

– Ну? Нет желающих? Удивительно! – развеселился инструктор. – Бьен. Тогда на первый-второй…

– Я готов. – Алексей произнес эти слова по-французски – именно произнес, а не выкрикнул, как положено.

Тем не менее его услышали:

– Выйти из строя!

Прятаться стало поздно, и Алексей сделал два шага вперед.

Конечно, ему было страшно. Честно говоря, Алексей и самому себе не смог бы ответить сейчас, зачем напрашивается на неприятности. Как и у остальных парней из взвода, перед его глазами стояла жуткая и кровавая картина, которая не оставляла иллюзий по поводу исхода предстоящего поединка, но… Но одновременно с этим откуда-то возникло непреодолимое, чисто мужское желание принять вызов.

Инструктор переспросил о чем-то с удивленной улыбкой, и Алексей почувствовал спасительный прилив холодной злобы.

– Я готов, – повторил он и, выполняя приказ, пошел под то баскетбольное кольцо, у которого ждал Тайсон.

Приблизившись, Алексей заметил в глазах легионера некое подобие снисходительного интереса, и от этого озверел окончательно:

– Ладно, коз-зел! Сейчас посмотрим…

– А вот за козла – ответишь.

Алексей не сразу понял, что ответ прозвучал по-русски. А когда понял, времени удивляться уже не осталось.

Сержант распределил взвод по парам вдоль стен так, чтобы посреди спортивного зала возникло свободное пространство размером с боксерский ринг. Отрывисто прозвучала команда – на этот раз она адресовалась непосредственно легионеру по прозвищу Тайсон и Алексею. Противники вышли на центр ковра, и бой начался.

Привычного обмена рукопожатиями не было. Алексей сделал несколько пружинистых шагов в стороны, нащупывая оптимальную дистанцию для удара, но видимой бреши в обороне противника не почувствовал.

– Давай, Леха! – крикнул кто-то из соотечественников.

– Мочи его! Давай!

Обманным движением Алексей заставил Тайсона раскрыть корпус и провел правый прямой. Получилось хлестко, но не слишком точно – кулак прошел вскользь, едва задев ребра. Зато расплата за дерзость не заставила себя ждать: от первого удара ответной серии Алексею удалось увернуться, но второй и третий попали в цель.

На миг Алексей потерял ориентацию во времени и пространстве, а когда пришел в себя, оказался отброшенным на ковер у самого края «ринга». Тренированное тело, не дожидаясь команды, перекатилось влево – как раз вовремя, потому что в то место, где оно перед этим лежало, с лету впечаталась пятка Тайсона.

Следовало встать, и как можно быстрее. Алексей дотянулся ногой до колена противника, вложив в удар всю оставшуюся силу, – и выиграл несколько драгоценных мгновений.

Тайсону, вероятно, было очень больно… Именно поэтому Алексей успел даже принять боевую стойку, прежде чем его запястье оказалось намертво стиснутым в чужой ладони. Рука противника резко, размашисто, с проворотом опустилась вниз, хрустнул сустав, и ноги Алексея оторвало от пола.

Падая на ковер, Алексей успел услышать короткий звериный вой – и, прежде чем окончательно лишиться сознания от удара, понял, что вой этот издает он сам…

На следующий день Алексея оставили дежурным по казарме. Очередь заступать в наряд была не его, но после вчерашнего спарринга с Тайсоном ни о каких занятиях не могло идти и речи – голова казалась тяжелой, гудела, как чугунное ведро, а любое движение отзывалось резкой, пронзительной болью в висках. К тому же немного ныло запястье и дышать приходилось вполсилы – очевидно, не все было в порядке и с грудной клеткой.