Сергей Зверев - Стальное крыло ангела

Они взбирались на покатый холм, яростно газовали. С «Нивой» что-то происходило – синеватый дымок потек из-под капота. Но она катила, подчиняясь воле водителя. Я начал беспокоиться – что там, за холмом?

Мы шли параллельными курсами, я объезжал препятствия, но беспокойство нарастало – я начал сдавать вправо. «Нива» кашляла, чихала. Из нее загремели выстрелы! Субъект в кепке (но уже без кепки) вылез из двери, умудрился привстать, балансируя на подножке, стрелял через крышу – уже без глушителя. Об эффективности такой стрельбы можно было не париться. Но как защититься от шальных пуль? Одна срикошетила от капота, оставила вмятину. С левого сиденья мне было неудобно вести огонь, оставалось жалеть, что руль не справа.

Я терпел, проявлял выдержку. Сокращался интервал между машинами. Снова диверсанты вырвались вперед! Они неслись на возвышенность – с таким упорством, будто точно знали, что за ней! Они не могли об этом знать. И я не мог об этом знать. А если обрыв? Хотя вряд ли, здесь нет крутых перепадов…

И все же становилось тревожно. Я выжал тормоз, выпрыгнул наружу, не забыв прихватить «Грача». Коленка ахнула ослепительной болью. Гладкие окатыши вросли в глину, зимние дожди и ветра отполировали их до блеска.

Прихрамывая, я бросился бежать, вырвался за капот и повалился в жесткую траву, раскинув ноги. Я упер локти в землю, целясь с двух рук, дышал размеренно, никуда не спешил. Да как тут не спешить! Им до косогора оставалось метров тридцать! Я ловил в прицел переднее колесо машины, заставляя себя успокоиться.

Прицельная дальность «Грача» от силы сто метров, здесь чуть больше, ладно, ерунда… Я начал стрелять, когда им оставалось до косогора пятнадцать метров – выпустил несколько пуль.

«Нива» тряслась, ее болтало из стороны в сторону. Они ушли за косогор – с грохотом и лязгом. И что я сделал? Я озадаченно почесал дымящимся стволом переносицу. Что-то гремело за косогором, орали люди… Ладно, не время гадать.

Я кинулся обратно к машине, прыгнул за руль, помчался, разгоняясь. И угодил в какую-то зыбучую глину! Тормоз сработал, иначе катился бы колесом «обозрения» до самого косогора.

Я матерился, как сапожник, выволакивая все четыре колеса из податливого месива. Майор, ты жалок! Но нет, обошлось, грязный, как чушка, я вернулся на сухую почву, подался в объезд.

Я не доехал до «точки экстремума» метров восемь, остановил машину. Обежал вокруг капота, откинул пассажирское сиденье, воспользовавшись потайной застежкой. Под сиденьем «сундучок» со всякими необходимыми вещами. Я извлек коротышку «АКС-74у» с рамочным складывающимся прикладом, пристегнул снаряженный магазин и припустил к косогору. Впрочем, красоваться на вершине я не стал, растянулся за камнем – в одной руке пистолет, в другой автомат. Ударно проводим выходной день, товарищ майор…

За косогором, на покатом склоне, усеянном мелкими камнями, происходили интересные события. Во все края простиралась неказистая сухая равнина, а прямо под возвышенностью, метрах в двухстах от места наблюдения, раскинулось маленькое соленое озеро (возможно, такой же грязевой вулкан), окруженное на удивление рослыми кустами. Словно лысина католического священника, окаймленная пучками волос.

В «Ниву» я все-таки попал. Она перемахнула через косогор, и пробитое колесо повело ее в сторону. Они наехали на торчащий из земли клык песчаника и перевернулись! Метров двадцать они проехали на боку.

Экипаж машины боевой уже покинул свое транспортное средство, бежал вниз по склону, энергично матерясь. Угрюмый мужик прихрамывал. Шпендик прыгал вокруг него, махал руками. Это были заурядные исполнители, никакие не «зубры», но явно не местная шпана – имели навыки и работали дерзко.

Я отложил «Грач», передернул затвор автомата и, особо не целясь, хлестнул очередью над головами преступников. Они рассыпались, попадали за камни.

– Эй, уроды! – крикнул я. – Вас приветствует Центр специального назначения ФСБ Российской Федерации! Выбросить оружие, подняться, руки за головы – и шагом марш сюда! В противном случае вы трупы!

Они открыли беглый огонь из пистолетов Макарова. А я еще имел глупость приподняться. Пули били по камням, свистели над головой. Я рухнул плашмя, покатился в сторону. Они кричали что-то, злобно смеялись. И чему, спрашивается, радовались?

Когда я вернулся на позицию, они уже удирали по склону, приближались к озеру. Шпендик первым достиг кустарника, нырнул в него. Второй припадал на ногу, оттого и скорость имел незначительную. Но тоже добрался до спасительной растительности, пропал.