На звериный крик Курносого, лицо которого представляло кровавую маску, прибежали не только чекисты, но и некоторые пассажиры теплохода.
В наручниках, поддерживаемою с обеих сторон чекистами, Курносого по трапу свели с теплохода. Трудно было определить, почему он так сильно кричал. Или был слишком чувствительным к физической боли, или его бесило то, что его обманула самонадеянность и он неожиданно поддался какому-то работнику милиции. А может быть, он уже сейчас понял, что за убийство российских граждан военный трибунал может приговорить его к исключительной мере наказания — расстрелу. Возможно, все эти три фактора подсказали ему, что было бы гораздо лучше, если бы он действовал благоразумно, не шел на обострение с представителями власти и сдался им, когда понял, что попал в ловушку и сопротивляться бесполезно. Но теперь сожалеть ему о содеянном было поздно. И не нам егожалеть.
Из-за случившегося на судне чрезвычайного происшествия отправление теплохода было задержано на два часа.
Томилко понимал, что задержание управлением ФСК в городе иностранной агентурной группы вместе с ее резидентом загрузило работой Качанова под самую завязку, не оставив ему свободного времени для отдыха. Поэтому, когда он увидел зашедшего в кабинет Качанова, то был более чем удивлен его визитом.
"Интересно, теперь-то, когда он во мне не нуждается и занят, зачем Сергей Георгиевич пожаловал ко мне?” — отвлекаясь от работы, подумал Томилко.
В том, что Качанов пришел к нему по делу, Томилко нисколько не сомневался. Слишком хорошо он его знал, чтобы ошибиться в своих прогнозах.
Обменявшись крепким рукопожатием с Томилко, Качанов сказал, показав рукой в потолок:
— Мое высокое начальство очень довольно результатами нашего с нами сотрудничества. Не исключено, что кое-кому из твоих сотрудников придется сверлить дырочку в кителе для высокой награды.
— Я согласен, что кое-кто ее достойно заслужил. Жаль только, что погиб Ломакин.
— В том, что погиб по-глупому, виноват он сам. Зачем ему надо было открывать иллюминатор в каюте?
— От этого его матери легче не станет. Человек не знал специфики нашей работы. За несколько дней общения с Примаковым, безусловно, он никак не мог постичь все наши премудрости, — заметил Томилко.
— Давай мы с тобой напишем в свои министерства ходатайства, чтобы его мать получила компенсацию от государства, как если бы он был работником правоохранительных органов и погиб при выполнении своего служебного долга.
— Согласен и одобряю твое предложение, Хотя теперь уже никакие деньги не заменят матери погибшего сына,
— Что можем на данный момент, то и делаем. Чтобы видно было всем, в том числе и нам, что Иван Васильевич погиб не зря.
— Похороны, памятник, поминки наше управление взяло на себя, — сообщил Томилко.
— За это тебе спасибо. Я так закрутился, что просто упустил это из головы.
Обсудив и разрешив с Томилко все вопросы, Качанов, задумавшись, по-прежнему продолжал сидеть за столом, не собираясь уходить. Будучи занят и загружен работой не меньше Качанова, Томилко, желая скорее завершить встречу, сказал:
— Сергей Георгиевич, если у тебя ко мне нет других вопросов, давай будем заканчивать беседу и разбегаться.
— То есть, попросту говоря, ты, батюшка, показываешь мне на дверь? — удивился тот.
— Что поделаешь — дела, — разведя руками, не смутившись, согласился с ним Томилко. — У меня, как и у тебя, сейчас по делам возникли такие проблемы, которые на потом откладывать никак нельзя,
— За что я тебя люблю, так это за прямоту. А поэтому не буду тоже крутить вокруг да около и перейду непосредственно к тому разговору, из-за которого в сущности я и пришел к тебе.
— Интересное слышу вступление! Что тебя еще беспокоит?
— Скажи, как ты характеризуешь по работе капитана Примакова?
— Зачем тебе на него данные? Пока он мой подчиненный, и его личность тебя интересовать не должна.
— Ну ответь мне, будь друг ом, — попросил Качанов.
— Я его характеризую с отрицательной стропы.
— Это еще почему? — удивился такому вступлению Качанов.
— Хвалить его особенно не за что. Вместо того, чтобы позвать твоих сотрудников и вместе с ними провести задержание иностранного агента, он, как мальчишка, вступил с ним в единоборство. Ведь оно могло для него кончиться так же плачевно, как и для Ивана Васильевича.
Чтобы впредь не допускал на службе таких вольностей, хочу его наказать в дисциплинарном порядке.
Читать дальше