Владимир Шитов - Опасные заложники

— Я так и предполагал, а поэтому и загрузил свою сумку шамовкой и выпивоном под самую завязку, — снисходительно ответил Капитан Лому,

Когда сервировка стола была завершена. Лом сокрушенно произнес:

— Если бы с нами сейчас за столом сидел мой кореш Клим, то было бы совсем хорошо.

— Я же тебе говорил, что он уехал по телеграмме домой к матери. Она у него вроде помирать собралась.

— Я это помню. Просто соскучился по нему. Его мамаша всю дорогу болеет, жалко будет, если окочурится.

Наполнив рюмки коньяком, Капитан, подняв свою и дождавшись, когда Лом последует его примеру, поинтересовался:

— За что будем пить?

— За что скажете, — уступая первый тост пахану, ответил Лом.

— Тогда выпьем за твое УДО, что ты возвратился домой живым и здоровым.

Следующий тост произнес Лом:

— Выпьем, Григорий Данилович, за вас, моего благодетеля…

От такого тоста отказаться и не выпить Капитан не мог. Осушив рюмку и закусив, Лом сокрушенно проговорил:

— Прямо не знаю, когда и как смогу отработать ваши три лимона.

— Честно сказать, задача для тебя не из легких, — не желая отказываться и прощать долг Лому, произнес Капитан. — Но у тебя есть возможность не только за один мах погасить долг, но еще столько же заработать.

— Что надо сделать? — охотно согласился Лом, пережевывая крепкими челюстями кусок сухой колбасы.

— Ты скажи своему двоюродному брату Вячеславу Филипповичу, какую услугу я оказал тебе, и попроси его побеседовать со мной по душам и исполнить мою просьбу.

— Какую?

— Тебе о ней не стоит знать. Зачем забивать себе голову? Я ее сообщу ему.

— Григорий Данилович, я готов исполнить любую вашу просьбу, но заставлять брата поступать против своих интересов и принципов не могу, — решительно заявил Лом.

— Почему?

— Потому что он живет своей жизнью, а поэтому просить его ни о чем не буду даже для вас.

— Почему?

— Я не хочу быть виновником тех неприятностей, которые могут возникнуть у него от общения с вами.

Убедившись, что его авторитета для Лома оказалось недостаточно, чтобы сделать его беспрекословным своим союзником, Капитан на ходу изменил тактику беседы.

— Ты меня неправильно понял. Я вовсе не хочу неприятностей ни тебе, ни твоему брату. И почему вдруг ты решил, что я буду толкать его на преступление? Ты обо мне слитком плохо думаешь, — как бы обидевшись, заметил Капитан,

— Я о вас, Григорий Данилович, плохо не думаю, иначе не сидел бы с вами за одним столом. Но я уже тертый калач и кое-что усвоил в этой жизни.

— И что, ты думаешь, толкает меня на беседу с твоим братом?

— Только не желание пообщаться с ним.

— Допустим, а конкретнее ты можешь сказать?

— Если бы вы что-то из задуманного вами могли сделать официальным путем, то, безусловно, давным-давно воспользовались бы имеющимися возможностями. Но на пути вещего желания есть препятствие, которое вы намерены преодолеть незаконно, воспользовавшись услугами моего брата.

— В логике тебе не откажешь, но в отношении моих намерений ты глубоко ошибаешься. Я не стану толкать Вячеслава Филипповича на противоправные действия, и если он увидит их в моем предложении, когда мы с ним встретимся и побеседуем по существу, то сможет от него отказаться. Тебя такое условие моей встречи с ним устраивает?

— Тогда не понимаю, зачем понадобилось вам с ним встречаться?

— В моем деле твоего понятия и не требуется. Сидя на казенных харчах, шибко грамотным и умным не станешь. Отвечай мне прямо: принимаешь мое условие или нет?

— Если дело будет обстоять так, как вы сказали, то у меня нет возражений против нашей встречи с ним.

— Ну вот, наконец-то договорились, — вздохнув полной грудью, с облегчением произнес Капитан, не думавший, что получится такой трудный разговор. Цель его визита была достигнута. Расставаясь с Ломом, он сказал: — Встречу мне со своим брательником назначай у себя дома на любое время, только не забудь заблаговременно меня о ней уведомить.

Проводив Капитана, Лом возвратился в зал и присел за стол.

“Я-то, дурак, думал, что Капитан освободил меня из колонии из чувства долга и солидарности. Но, оказывается, я ему понадобился для какой-то махинации, которую без моего участия он не может провернуть. Что же ты думал, дурбола? Сейчас в миро ничего не делается задаром и за "спасибо". За все надо платить. И за свое освобождение Капитаном из колонии мне теперь тоже приходится платить", — к такому неутешительному выводу пришел Лом.