Владимир Шитов - Опасные заложники

Кажакин понимал, что индианке хочется показать свое умение стрелять из винтовки перед соплеменниками, поэтому ему ничего не оставалось делать, как согласиться с ее просьбой, но он потребовал, чтобы она полностью зарядила обойму винтовки пулями и чтобы стреляла крокодилу только в голову.

Завороженные соплеменники с интересом смотрели

на приготовление к охоте. Они видели, как Гордая Лань с винтовкой в руках смело пошла к крокодилам в сопровождении Кажакина и шла к ним до тех пор, пока ее не остановил "муж". Крокодилы, повернув свои безобразные морды, подслеповатыми глазами с любопытством смотрели на двух наглецов, посмевших потревожить их покой. Почуяв добычу, они лениво, как бы раздумывая, поползли к пей, приподнявшись на лапах, виляя клиновидными хвостами,

— Стреляй в ближайшего к тебе, — посоветовал ей Кажакин.

С хладнокровностью, граничащей с безрассудством, присущим только дикарям, она, подпустив ближайшего крокодила метров на пять, произвела три прицельных выстрела в голову, от которых крокодила как мячик кидало из стороны в сторону даже тогда, когда он был уже мертв. Второй крокодил, как циркач, поднявшись на лапах с земли, с неожиданной для его неповоротливого тела прытью бросился к реке под громкие крики торжествующей публики.

Общими усилиями индейцы "отбуксировали" подальше от берега убитого крокодила, где его ждала та же участь, что и убитого оленя.

Кажакин залюбовался Гордой Ланью, когда она, довольная и радостная, принимала от индейцев поздравления с успешной охотой. Когда Кажакин и Гордая Лань продолжили путь к лагерю, он изъявил желание помочь ей мести винтовку, но она, капризничая, отказалась от его помощи. Индианка наглядно убедилась в пользе нового "орудия труда", поэтому осознанно решила с ним не расставаться, тем более, что винтовку ей подарили.

По дороге к лагерю Кажакин сердито втолковывал ей;

— Из этой винтовки ты можешь целиться к свою добычу на таком расстоянии от нее, на которое не хватит силы зрения человека. Ты не должна была так близко подходить к крокодилу. Тебе надо было отойти от него на безопасное расстояние и, прицелившись, стрелять. Иногда так бывает, что пуля дает осечку, и по желанию охотника винтовка не всегда стреляет. И тогда, если охотник близко находится от зверя, тот может на него напасть и растерзать. Если ты не будешь соблюдать этот правила, то я буду вынужден винтовку у тебя забрать.

Не услышав похвалы за удачную охоту, а, наоборот, получив нагоняй, она растерялась. Индианка понимала, что Большой Человек искренне хотел подарить ей винтовку, и вот сейчас он, боясь за ее жизнь, может лишить ее подарка, а причина кроется в том, что она не послушалась его наставлений. Ей не хотелось лишиться подарка, она осознала, наконец, как важно и необходимо неукоснительно выполнять все привила обращения с оружием. Выступившие на ее глазах слезы показали, как она огорчена его замечанием и тем, что может лишиться такого подарка. Ему стало ее жаль. Улыбнувшись, погладив ладонью по ее волосам, он, смягчаясь, поставил условие:

— Если ты больше не нарушишь моего запрета, то я винтовку оставлю тебе.

— Клянусь нашей любовью и нашим будущим сыном, что я буду поступать так, как требуешь ты, муж мой и господин.

— Гордая Лань, я так строг к тебе потому, что не хочу, чтобы эта винтовка принесла тебе горе и несчастье.

— Я поняла, что ты на меня сердился, желая мне добра, — успокаиваясь от пережитого неприятного внушения и вновь оживляясь, одними глазами ответила она. В них он увидел прежнюю преданность и любовь к себе.

У дома Меткого Томагавка они увидели Фредерика Буне в окружении его новых друзей.

— Ну как, фронт предстоящей для себя работы подготовил? — спросил Кажакин.

— Вполне! — заверил его Буне.

Меткий Томагавк предложил гостям переночевать у него, обещая накормить жареным мясом убитых животных, но они вежливо отказались.

Расставаясь с Гордой Ланью, Кажакин сказал:

— Я тебя буду навещать и помогать воспитывать нашего сына, но если ты нарушишь мой запрет, то я, увидев это с неба, больше к тебе никогда не приду в гости.

— Гордая Лань не позволит себе ослушаться своего господина-мужа, — заверила ома с гордым достоинством.

Возвращаясь на вертолете в квадрат 1295, Кажакин задумчиво сидел в своем кресле. Перед его глазами все время стоял гордый облик любящей его индианки, желавшей, но так и не попросившей у него любовной ласки. Ее любовь интуитивно подсказала единственно правильное поведение: если любишь мужчину и хочешь ему понравиться, то не следует быть навязчивой, нужно себя сдерживать.