Андрей Воронин - Комбат

Пружина почувствовал, как пол уходит у него из-под ног и нетвердой походкой двинулся в предбанник. И впрямь, над оцинкованным ведром висело полотенце. Он аккуратно взял его двумя пальцами и, войдя в прорабскую, бросил Дулебу.

Тот тут же скрутил им руки парню за спиной и отступил в сторону. Если бы им противостоял здоровый человек, то, наверняка, скрутили бы и ноги. Но ими инвалид и так еле-еле мог двигать.

– Я кое-что в телевизорах понимаю, – усмехнулся Тхор и воткнул вилку в розетку.

Тут же засветились огоньки ламп, заработал динамик. Дулеб и Червонец отступили на шаг назад. И тут Тхор резко выбросил вперед руку, схватил связанного сторожа за волосы и ткнул его лицом в основание кинескопа – прямо туда, где торчали оголенные металлические клеммы.

Тут же полутемную прорабскую осветил электрический сполох. Запахло жженым мясом, тело сторожа забилось в конвульсиях.

Тхор разжал пальцы и отдернул руку, боясь ненароком прикоснуться к телу покойника и самому попасть под напряжение. Убедившись, что сторож мертв, Тхор вытащил вилку из розетки.

Погасли спирали радиоламп.

– Погоди, – предупредил Тхор Дулеба, когда тот хотел уже развязать полотенце на руках мертвого.

– А что?

– Ты на крышке почитай: тридцать секунд не прикасаться к деталям после выключения из сети. Хочешь, чтобы и тебя долбануло?

Тридцать секунд прождали молча. Дулеб, присев на корточки, развязал полотенце и протянул его Пружине.

– Повесь так, как раньше висело.

Повисшие, как плети, руки сторожа Дулеб положил на силовой трансформатор телевизора, отступил на шаг и кивнул Тхору:

– Включай!

Вновь на короткое время ожил телевизор.

Сильнее запахло жженым мясом.

Наконец, снабженные самодельными жучками предохранители не выдержали и перегорели. Замигала лампочка под потолком.

– Все отлично, – процедил сквозь зубы Червонец, осматривая прорабскую. – Пьяный сторож полез ремонтировать телевизор, в котором ни хрена не понимает. Вот вам и результат:

«Не влезай, убьет!»

Пружина нервно пил из большой эмалированной кружки холодную, недавно принесенную из карьерного озерца воду.

– Нам теперь нечего здесь рассиживаться, – подбодрил его Червонец, – дело сделано, дорога перед нами свободна. Пришла очередь поработать и тебе.

Пружина пил воду по очень простой причине: его просто выворачивало от запаха горелого человеческого мяса. Но он не хотел показать свою слабость перед Червонцем и поэтому вышел на улицу вместе со всеми. С хрипом, торопясь, вздохнул, набрав в легкие чистый воздух.

Но все равно проклятый запах повсюду преследовал его – сладковатый, так похожий на запах только что приготовленных шашлыков. Он все равно оставался в груди, в памяти, в ощущениях – сколько не дыши, щекотал горло, небо.

Пружина сплюнул, чтобы устоять на ногах, ухватился за перила металлической лестницы, ведущей в прорабскую. Червонец же не спешил, он упивался своей безнаказанностью. Подойдя к проходу между вагончиками, он расстегнул молнию брюк и принялся мочиться в желтый сухой песок.

– Для начала неплохо, – говорил он чуть громче обычного, чтобы заглушить журчание.

Несколько секунд помолчал, пока упадут последние капли, затем рывком застегнул молнию и прошелся по выложенной квадратными бетонными плитами дорожке.

– Ты, Пружина, не расслабляйся.

– За мной дело не станет, – самоуверенно заявил Пружина, стараясь держаться молодцом.

– Мне нужно открыть вот это, это и это, – Червонец по очереди показал рукой на огромный, как двухэтажный дом погрузчик, застывший в углу карьера, на тяжелый грейдер и на бульдозер.

Пружина заспешил к погрузчику. Он вскарабкался на верхнюю площадку и присел на корточках перед дверцей, закрытой на навесной замок. Открыть такую мелочь для него было так же легко, как другому разгрызть пару семечек.

Будь отверстие в замке чуть побольше, Пружина легко открыл бы его и мизинцем. Ловко вытащив из нагрудного кармана проволочку, загнутую буквой "Г", Пружина запустил конец этой миниатюрной кочерги в замочную скважину и, нащупав язычок, отодвинул его в сторону.

Замок лег к его ногам.

– Замок-то не выбрасывай, – напомнил ему Червонец, – им еще закрыть придется.

Ту же самую операцию Пружина проделал с замками на кабинах тяжелого грейдера и бульдозера.

– Вот когда ты молодец, то молодец! Ничего не скажешь, – похвалил его Червонец, когда Пружина обошел небольшое, но глубокое озерцо грунтовой воды, возвращаясь к своему хозяину от бульдозера. – Ты, Дулеб, садись в грейдер, а мы с Тхором займемся погрузчиком.