Андрей Воронин - Комбат

Наконец они свернули в переулок. Но им и в голову не пришло оглянуться. Хотя навряд ли, даже оглянувшись, занятые своими мыслями, смогли бы они рассмотреть в постоянно движущейся, снующей массе людей одного единственного мужчину, который никуда не спешил, а шел с такой же скоростью, под таким же черным зонтиком, как у Андрея Рублева, точно вслед за ними, не перегоняя и не отставая. Когда Рублев с Чесноковым приостанавливались, приостанавливался и мужчина, принимался рассматривать рукоять своего зонтика или циферблат часов, абсолютно не интересуясь, какое время показывают стрелки.

– Ну вот и наш любимый бар, – облегченно вздохнул Андрей Рублев, – думаю, что на большую сумму я тебя не разорю, не смотри на меня так испуганно.

– Вначале всегда думаешь так, а вот потом…

– Что потом?

– А потом уже не думаешь.

– Так не бывает, всегда какие-то мысли в голове крутятся.

– Потом не думаешь, а вспоминаешь.

– С утра?

– С утра…

– Это точно.

Мужчины, несмотря на мрачную перспективу, все-таки вошли в бар. Услужливый швейцар тут же принял их зонтики и плащи, за что и получил мелкие чаевые.

– Ну что, пойдем к стойке или сядем за столик?

– Давай сядем за столик.

Рублев и Чесноков в этом баре были довольно частыми посетителями, и их здесь знали в лицо. Ведь банк «Золотой дукат» находился всего лишь в десяти минутах ходьбы. И бармен, и официантки не без пользы для себя запоминали всех постоянных посетителей. Они не знали, кто они и откуда приходят, но приветствовали их радушно, так, как может приветствовать вернувшегося из командировки мужа изменившая ему с соседом жена.

Андрей уселся за столик и откинулся на мягкую спинку дивана. Чесноков устраивался подольше, старательно и незаметно для окружающих вытирая о ковер грязные подошвы своих дорогих башмаков.

– Ой, смотри, Андрюша, – Александр Чесноков кивнул в сторону стойки, где спиной к ним сидела уже знакомая им девушка.

– Мокрая, как дворовая кошка.

– А ты сухой?

– Ты предлагаешь посушиться?

– Лучший способ для этого – снять одежду и развесить ее.

– А как же понос?

Сложенный зонтик свисал с руки девушки, и с разноцветной материи стекали по блестящему наконечнику и падали на ковер прозрачные капли дождевой воды. Прямо у стойки темнело на ковре пятно.

– Я ее раньше здесь никогда не видел.

– И я не видел, – сказал Чесноков.

– Если бы она была постоянной посетительницей, зонтик оставила бы в гардеробе.

– Наверное, так заскочила, ненадолго, если устроилась за стойкой.

– Может, тормознем?

– Ты же говорил, что оральным сексом с ней заниматься не стоит, а вдвоем сзади не пристроиться. Это только возле унитаза двое мужиков могут делать одно дело.

– Да пошел ты! – Андрей Рублев громко захохотал, да так громко, как мог себе позволить лишь постоянный посетитель бара.

Девушка оказалась единственной, кто не повернул голову на его смех.

– Нервы у нее крепкие.

– У меня тоже.

Бармен посмотрел на мужчин и помахал рукой, как добрым старым знакомым.

– Что будем пить? – Чесноков облокотился на стол и заглянул в голубые глаза Рублева.

– В такую шальную погоду лучше начинать с крепкого и кончать им же…

– Вот с крепкого и начнем. Кто будет заказывать? – спросил Чесноков.

– Как обычно.

– Я угощаю, ты заказываешь.

– Хорошо, уж я-то постараюсь тебя разорить. И не на полтинник.

– Ты уж сильно не разгоняйся, а то мне деньги еще пригодятся.

– Помнишь анекдот? – когда уже прошло минут пять и на столе стояла колба с коньяком, лежали в стеклянной тарелке горячие бутерброды, – поинтересовался Андрей Рублев у своего приятеля.

Тот разлил коньяк по рюмкам.

– А почему ты не захотел, чтобы его подогрели?

– К черту! Я во все это не верю. Лучше подогрею его внутри. А он меня – как в любви.

– Так что ты хотел рассказать, Андрюша?

– Помнишь, мой брат, Борис, рассказывал анекдот?

– Про прапорщика, что ли?

– Да нет, не про прапорщика и не армейский, а про мужика алкоголика.

– Нет, вроде бы не помню. Может быть, я сам уже был пьяный?

– Да, по-моему, ты уже был тогда готов.

Так вот, слушай. Заходит мужик в ресторан и говорит: «Мне десять рюмок водки и все по пятьдесят». Ему приносят водку, прямо на глазах расставляют в рядок десять рюмок, наливают. Мужик берет вторую и начинает пить. И так пьет до девятой. Все в ресторане оставляют свою жратву, баб и с удивлением смотрят на этого странного мужика. Затем один не выдерживает и спрашивает: «Слышь, мужик, а что это ты так странно пьешь, оставляешь первую и последнюю?» Мужик крякает, заедает огурцом и объясняет: "Первая, ребята, мне всегда плохо идет, а последняя всегда оказывается лишней.