Андрей Воронин: Ночной дозор

— Правильно, — согласился полковник, — я тоже так думаю. Именно этого шума и скандала они от нас и добиваются. Им важно людей запугать. И, надо сказать, это пока у них получается неплохо.

— Но ты-то не боишься? — усмехнулся Малютин.

— Как сказать… — задумался Барышев. — Не боятся только сумасшедшие, а я практик. Я знаю, что в этом мире сколько стоит.

— И сколько, ты думаешь, твоя жизнь стоит?

— Моя немного, тысяч за десять меня пристрелят. А вот ваша жизнь подороже будет, потому как и власти у вас побольше, и информации тоже, — полковник кивнул на заваленный бумагами стол. — Они к вам давно и упорно подбираются.

— Подбираются? А толку?

— Вы, Лев Петрович, понимаете, почему вас до сих нор убить не попытались?

— Договориться хотят.

— Надеются договориться, — поправил Малютина полковник. — А вы им надежды не даете.

Малютин с подозрением посмотрел на Барышева, в честности которого не сомневался. Если уж такой человек заводит подобный разговор, значит, дела пошли совсем дрянь.

— Нет, мы пойдем до конца, убежденно сказал Малютин.

— Это я от вас и хотел услышать Ну что, я еду в управление, — проговорил полковник, как бы предлагая отправиться вместе.

Малютину захотелось хоть немного побыть одному, нервы расшатались.

— Кстати, губернатор уже знает?

— Естественно. Правда, я не знаю, кто ему доложил. Я лично не докладывал, но от него мне уже позвонили.

— И что, — усмехнулся Малютин, — требуют найти преступников и наказать?

— Да уж, не горячим чаем напоить, — нашел в себе силы пошутить Барышев. И от этой дурацкой шутки на душе стало совсем мерзко.

Малютин понял, что пришло время поделиться планами на будущее.

— Покушения я не боюсь. Кишка тонка у бандитов руку на представителя президента поднять. Но через влиятельных знакомых они вполне могут устроить мою отставку.

Барышев задумался, он, как человек «служивый», прекрасно понимал ненадежность и временность постов и должностей.

— Вот если бы ваша должность была выборной, — вздохнул он.

— Выборы не за горами, и я решил начать избирательную кампанию. Для начала — изготовить буклет, где бы ненавязчиво мог изложить свою программу. Питерских журналистов включать в работу не хочу: растрезвонят раньше времени. Главное, хорошею фотографа найти, нестандартного, чтобы с месяц около меня находился.

— Присмотрели такого?

— Нашел. Самое странное — случайно. Смотрел сегодня телевизор, в новостях передали, что одна из московских фотографов, Екатерина Ершова, признана человеком года в Восточной Европе. Пару ее работ показали, мне понравилось. Думал, трудно ее отыскать будет Хотел уже в Останкино звонить. Но помощник у меня толковый. Только фамилию спросил и мигом через Интернет отыскал агентство, в котором она работает у модельера Варлама Кириллова. Поверишь ли, через пять минут мы с ним уже через сеть связались, и он пообещал, что подпишет со мной контракт в ближайшее время, вот только Ершова освободится от дел.

Малютин показал Барышеву компьютерную распечатку.

— Успехов. Кажется, ты правильно решил. В другой раз основательно поговорим с тобой, я со своей стороны могу тебе помощь предложить.

Мужчины обменялись коротким рукопожатием, и Малютин остался один. Туман за окном стал еще более плотным, и ему казалось, что противоположный берег не только не виден, но и исчез вовсе, даже если разойдется туман, его не увидишь.

— Я убью тебя, лодочник, — пробормотал, глядя в густой туман, Малютин. — Непременно найду и убью.

Зазвонил телефон. Сперва хозяин кабине га даже бровью не повел, лишь на второй звонок он повернул голову.

Аппаратов на приставном столике хватало. Звонил крайний — тот, номер которого был известен очень немногим — семье и нескольким близким людям.

«Жена что ли? Спросит, когда вернусь, а что я ей скажу?»

Он снял трубку, медленно поднес ее к уху и устало произнес.

— Слушаю.

— И правильно делаешь, сказать-то тебе нечего, — донесся до нею незнакомый мужской голос.

— Кто это? — спросил Малютин.

— Не надо задавать вопросы, я не для этого звоню.

Лучше послушай Малютину хотелось положить трубку, но он подавил в себе это желание.

— Тебе уже доложили, что слишком любопытного капитана нашли с простреленной башкой?

— Кто это говорит?

— Значит, доложили, — голос из вкрадчивого превратился в уверенный. — Если ты не перестанешь совать свой нос вдела порта и лезть туда, куда тебя не просят, пеняй на себя, больше уговаривать не станем, просто отправим на тот свет, понял?